брата из тюрьмы и смыть позор с семьи будет куда дороже.
– Это какое-то чертово недоразумение, ja saida[6].
Молодой служащий держит Малику и Ахмеда в зале допросов, и глаза его бегают.
– У меня есть фото! Самоубийца была одета в арабскую деревенскую одежду! Кому и как вы хотите заморочить голову?
– Дорота любила носить традиционную одежду.
Малика не дает сбить себя с толку и молниеносно наносит ответный удар. Ее брат, бледный, как труп, сидит, съежившись, на твердом деревянном стуле и пялится в пыльный пол.
– Так девушка хотела влиться в нашу культуру, в ливийскую семью.
– Но вы, я вижу, одеты достаточно модно.
Полицейский смотрит исподлобья, и уже неизвестно, то ли этот человек должен был помочь им, то ли он настроен посадить за решетку.
– Здравствуйте.
Дверь открывается, и в помещение входит небольшого роста толстячок в помятом мундире.
– Как здоровье, как самочувствие? – задает он банально-вежливые вопросы.
– Плоховато. Посмотрите на моего брата, он так переживает внезапную смерть жены… – Малика, не моргнув глазом, затеяла хитрую игру. – Нам нужно свидетельство из полиции, которое, возможно, эти господа нам сейчас дадут.
– А как там наш любимый врачеватель покойников? Как он поживает?
– Хорошо. Я сейчас предоставлю все сведения для оформления документа, а господа получат свои… преференции.
– Десять тысяч. – Старший полицейский сразу сообразил, о чем идет речь. – За эту цену мы достанем еще снимки, размещенные в компьютере.
Малика вздыхает с облегчением: все это время она думала, что за свои, что ни говори, необычные услуги они возьмут значительно больше.
– Рахман, а если вляпаемся? – Служащий помоложе начинает паниковать. – Я не хочу рисковать из-за каких-то убийц.
– А до пятидесяти лет жениться хочешь? Твоя девушка долго ждать не будет. А так у тебя хватит денег не только на жилье, но и на кондиционер к нему впридачу.
– Может, справимся без этих грязных денег?
– Я возьму только тридцать процентов, мне вполне хватит, остальное – тебе, ты же молодой, вот и подработаешь. Меньше чем через пару месяцев, перед Рамаданом, у тебя уже будет тепленькая женушка. Поверь мне, об этой деревенщине никто и не вспомнит.
– А об иностранке, польке? – Молодой смотрит на карточку с данными, которые получил от Малики. – Тут еще и посольство может вмешаться. А если захотят эксгумировать?
– В нашем климате через минуту уже нечего будет осматривать.
Служащий, видя, что Малика уже приняла решение, протягивает руку.
– Что это? – выпучив глаза, восклицает он после того, как открыл конверт. – Шутишь, сука?
Он наклоняется к женщине и крепко хватает ее за стильно подобранные волосы.
– Что такое? Может, я ошиблась, неправильно поняла…
– Ну
Ja saida – госпожа (обращение) (
