около сотни мужчин: жалкие фигуры в мешковине и потрепанной шерсти. Они стояли в четыре ряда, поеживаясь, еще не до конца проснувшись, а по краям стояли два стражника с кнутами. Пока заключенные, дрожа, переступали с ноги на ногу, Пит Вагенаар читал им катехизис:
– И вздохнули израильтяне под тяжким трудом, и вскричали так громко, что их зов об освобождении от тяжкой работы достиг Бога.
Вагенаар был ziekentrooster, то есть священником при каторжной тюрьме. Ходили слухи, что с теми заключенными, кто помоложе и посимпатичнее, он разбирал не только стихи из Библии и псалмы. К счастью, до сих пор Овидайя был избавлен от его авансов. Он хотел пойти к остальным и встать в ряд вместе со всеми, однако стражник ударил его плетью по спине:
– А ты нет, пупсик. Туда.
На Овидайю напал страх, поскольку стражник показал ему в сторону той секции, где проводились наказания, но они повернули направо, в ту часть здания, где находились комнаты Ольферта ван Домселаера, начальника тюрьмы. На лбу у Овидайи выступили капельки пота. Что понадобилось от него ван Домселаеру? Он решил рискнуть и задать вопрос стражнику:
– Вы ведете меня к начальнику?
И по спине тут же снова прошелся кнут.
– Рот закрой.
Рууд любил возражать окружающим и давать им прочувствовать, когда они не правы. Возможно, таким образом он мог почувствовать свое превосходство. Поэтому Овидайя предположил, что стражник ответил бы «нет», если бы они не шли к начальнику. Так что информация стоила очередной порции порки. Теперь он понял, что они действительно направляются в кабинет Домселаера. Мысленно Овидайя проигрывал все возможности. Может быть, с ним хотят разделаться? Или отдать агентам английской короны? Или, быть может, это возможность, на которую он так давно надеялся: доказать начальнику тюрьмы, что он обладает талантами, которые могут пойти на пользу tuchthuis?
Они шли по белому коридору с высокими окнами из свинцового стекла[9], устланному грубыми коврами. Перед дверью из темного дерева они остановились, и Рууд постучал.
– Входите! – послышался низкий голос.
Стражник отпер дверь, втолкнул Овидайю в комнату, поклонился пожилому мужчине, сидевшему в кресле у весело потрескивающего камина, и вышел. Не считая камина и удобного кресла, в комнате было не так много удобств. Это был кабинет, не предназначенный для того, чтобы отдыхать, – скорее он должен был производить впечатление на гостей. Над каминными нишами красовалась роскошная мраморная работа. Она изображала женщину, которая, судя по всему, должна была символизировать Амстердам. В руках она держала устрашающую дубинку с заклепками, справа и слева от нее в цепях корчились мужчины. И подо всем этим надпись: «Virtutis est domare quae cuncti pavent».
Мужчина в кресле увидел, что Овидайя смотрит на надпись, и произнес:
– «Это добродетель – подчинить тех…
– …перед кем все живут в страхе», – закончил вместо него Овидайя.
Начальнику
Свинцовое стекло (хрусталь, флинтглас, флинт) получается заменой окиси кальция окисью свинца. (
