ого подышать.
В пекле нагретых камней он начал задыхаться. Зинаида, нахлобучив на себя старомодную широкополую шляпу с окошком-фотографией какого-то боевика на фронтоне, поднимала температуру двора крепости своей деятельностью.
Лина, облаченная в платьице «ночная сорочка», ходила цаплей вокруг операторши и что-то нашептывала ей, будто кто-то мог услышать ее указы.
Картинка была уморительной, но Касьяну нечем было дышать. Это слепящее солнце и отраженный сухой блеск пропитанных веками камней утомлял глаза и сушил горло.
Их гид, высокая и поджарая сотрудница музея, стоящая Наполеоном в тени и изредка подзывающая к себе для консультаций Лину, посоветовала ему этот микроскопический раек.
Касьян был ей искренне благодарен. Она спасла его от солнечного удара.
Касьян барином лежал под вишней, наслаждался. Эту картину он бы назвал «Очень знойное лето».
Иногда организм чувствует полную гармонию с окружающим его миром. И тогда возникают вот такие, согласованные с природой, ощущения и определения. Это было лето, его зенит, его краски, его солнце и звон красоты, поднимающей дух.
Касьян забыл про свое прерывистое дыхание, забыл, почему, собственно, он лежит вот на этой точке земного шара.
Рядом работала его съемочная группа. Значит, ему не приснилось, что теперь он директор частного предприятия и выполняет заказ американского телеканала.
Они расскажут об этом городе и его знаменитой Старой крепости все самое интересное и получат новый заказ. И он со своими девицами объедут весь мир и представят его в виде фильма миллионам зрителей.
Касьян не заметил, как задремал. А когда проснулся, вскочил. Он тут разлегся барином, а там девушки вкалывают на жаре. Извиняло только то, что ему стало «зле», как точно определяет такое состояние замечательно точный украинский язык.
Касьян вылез из своего райка, отряхнулся и направился в крепость.
Ни Лины с Зинаидой, ни музейного гида во дворе не было.
Из тени выдвинулся бомжеобразный тип и указал рукой на башню Кармелюка.
– Там дальше подземный ход, туда пошли.
Касьян встретил музейного гида. Она стояла, скрестив руки и смотрела на дверь, как смотрят собаки, оставленные хозяевами у входа в супермаркет.
– Все-таки прорвались, – сказала, не оборачиваясь, – я им дала в проводники нашего электрика. У него фонарь. Они будут снимать первый ярус. Там, где был склад оружия.
– А это опасно? – спросил Касьян.
– Полностью подземные ходы еще не исследованы. Есть версия, что ими опоясан весь Старый город. Крепость старая, в 11 веке построенная как продолжение скалы. Всего 11 башен, много раз перестраивалась, была взята всего два раза.
Легенда говорит, что турецкий султан Магомет, смотря на неприступные валы, спросил: «Кто построил эту твердыню?». И услышал ответ: «Аллах». Со словами: «Так пусть Аллах ее и берет», – повел свои войска от стен крепости. И все же крепость была им взята.
Касьян выслушал еще некоторые исторические справки из уст дылды-гида, которая выплевывала их, как семечки, одновременно продолжая пристально вглядываться в деревянную дверь. Дылда наконец замолкла и только шумно дышала.
Касьян постоял еще немного и пошел (уже в который раз) осматривать крепость. Солнце выжигало из камней остатки влаги. Касьяну снова захотелось под вишню. Но сейчас это выглядело бы вызывающе.
Касьян выглянул в амбразуру. Мощные зеленые волны холмов накатывались на окно-бойницу. Впечатление было столь зримым и реальным, что Касьяна качнуло волной страха.
В крепости было пусто. В такую жару редко кто соглашался внимать историческим фактам и получать кайф от древних камней, выложенных в форме башен и стен.
Через полчаса Касьян снова стоял подле музейного гида, которая, казалось, не сдвинулась с места.
– Это уже никуда не годится, – сказала дылда. – Так долго там еще никто не задерживался.
Тревога пронеслась черной птицей в воздухе.
– Вы уверены, что так долго никто не задерживался?
– Я, уважаемый товарищ кинодеятель, если что-то говорю, то в этом всегда уверена – в отличие от других.
Кого она имела в виду, Касьян так и не понял. Наверное, продолжала диалог с кем-нибудь из своих сослуживцев на собрании.
К ним подошел мужчина во всем белом с кругленьким животиком, который, казалось, вот-вот выкатится и убежит колобком по древним камням вечного города.
– Что тут случилось, Марья Тимофеевна? – спросил мужчина строго.
– Та
