на сорок. Небольшая, частью седая бородка на пару пальцев длиной. Усы. Короткие волосы тоже с сединой. Костюм приблизительно такого же оттенка. Помятый неопрятный мужик. А глаза хитрющие и внимательные.
На груди поверх белой рубахи у клиента висел на толстенной цепи золотой восьмиконечный солярный знак размером и толщиной с донце пивной кружки. Не самой хилой кружки, стоит сказать.
Мне пришло в голову, что с таким многогривенным богатством шарахаться по нашему району ночью не больно-то толково. Но тут же поняла, что этот человек банального разбоя и грабежа не боится. Катящееся солнце всё-таки священный символ. Носят его, понятное дело, все, кто пожелает. И я, помнится, одно недолгое время носила. Плохо переношу украшения, какую бы сакральную функцию они не несли. Но уж если речь идёт о пивно-кружечно-донном размере (вероятно с такой штукой топиться легко), то значит странный посетитель явно из Чародейного сословия. А их так вот запросто не грабят. Себе дороже.
Стало ясно, почему девчонки ушли домой раньше времени. Собственно, исподволь воздействовать на других людей, внушая им выгодную для себя мысль, Чародеям запрещено законом. Но в таких мелочах, как показывает практика, закон весьма легко обойти. Девчонки скорее всего ничего не почувствовали. Да если бы и осознали! Не пойдут же они сейчас, честное слово, в ближайшее отделение городской стражи заявление подавать?!
– Медовухи нет, – прокричала я в ответ.
– А у них? – клиент махнул рукой туда, где веселились ЗГ-исты.
Дался вам всем этот стол!
– Последняя, – соврала я.
– Вот как? – мужик загадочно улыбнулся и снова уставился мне в глаза.
Может потому, что чего-то такого ожидала или чувствительность обострённая, но тут же представилось, как чужак влезает мне в голову и удобно устраивается между полушариями мозга. По всей видимости, атака имела целью выяснить, правду ли я говорю.
– Такое противозаконно! – пискнула я. Именно пискнула. Голос прозвучал тонко и жалобно. Ну и обиженно.
Посетитель усмехнулся и посмотрел в сторону. Временно потеснённые полушария заняли свои места. Голос окреп. Не знаю, что мужик разведал насчёт медовухи, но точно понимал, что в стражу я тоже не побегу.
– Что за дела? – улыбаясь, посетовал Чародей. – К кому не обратишься, все чувствительные и законоведчески подкованные.
Он так участие к себе вызывает? Неудачно.
Стоп! И вправду чувствительность! Помню, тётка Пламена меня однажды лечить удумала. Начала слова заветные бормотать и руками водить. Не прикасаясь. А я в обморок бухнулась. Главное, никогда ни от чего не бухалась, а тут – привет! И Яга мне тогда сказала: «Я тебя лечить больше не стану, слишком уж ты тяжело реагируешь. Каждый пятый человек у меня такой. Тонко чувствующий. У одних голова кружится, другие слабеют, третьих тошнит. В обморок, однако, редко падают».
Получается, этому волхву сплошь и рядом пятые
