наоборот.
– Наоборот?! – искренне удивился я. Не припомню кого-то, кто презирает наездников сильнее, чем она.
– Да. Говорит: «Бестолковый, словно наездник. Одна твоя дорога», – безо всякого выражения сказал Тами-ра, снова пожав плечом.
– А, понятно, – спокойно ответил я, пытаясь не злиться. – Не слушай, ты не бестолковый. И обязательно будешь наездником, если не передумаешь. Если захочешь, я даже возьму тебя с собой полетать. Позже, когда станешь немного старше. И тогда ты сможешь точно решить, хочешь ли ты стать наездником. Договорились?
– Да, я хочу полетать с тобой. Но я точно решил стать наездником.
– Правда? Ты решил сегодня или еще раньше?
Тами-ра просто зашагал чуть быстрее и ничего не ответил. Часто бывало, что прямо в середине разговора он просто переключался, оказывался в мыслях где-то очень далеко в то время, пока ты сам еще оставался здесь. Сердиться на это – глупо. Слишком уж велик и многообразен этот мир, когда ты – новая жизнь. Намного интереснее замечать, как с каждым разом мысли Тами-ра становились глубже, а слова – точнее.
– Почему ты приходишь ко мне? – неожиданно спросил Тами-ра. Настолько неожиданно, что я даже не нашелся, что ответить, и просто механически переспросил:
– Почему я прихожу к тебе?
– Почему?
– Что ты имеешь в виду? Зачем я пришел сегодня? Или вообще?
– Другие младшие не говорят с… с такими, как ты. Из старших только матери говорят, – объяснил он свой вопрос как мог и как умел.
– Ты имеешь ввиду мужчин, верно? К твоим товарищам они не приходят?
– Да. Почему ТЫ приходишь?
– Понимаешь, я ведь… Я – твой инициатор, – говорю и чувствую себя совершенно беспомощным.
– Ини… ци…
– Подожди, не так. Забудь про инициатора. На самом деле… Это трудно объяснить. Просто ты есть часть меня. Ты продолжаешь меня… Ты будешь жить на Архипелаге тогда, когда меня уже не будет, но в действительности я буду вечно, пока будешь ты… И твои новые жизни, которые будут потом.
– Я есть часть тебя? – вяло переспросил Тами-ра, но было видно, что он окончательно запутался. Я просто не был готов к такому разговору и на самом деле не находил нужных слов. Ничего похожего на те слова, которые бы сразу все расставили на свои места в его понимании мира.
– Тами-ра, трудно тебе это сейчас объяснить, – сдался я. – Мне трудно объяснить это самому себе, а тебе – еще труднее. Просто мне нравится вот так гулять с тобой. Понимаешь? Тебе ведь тоже это нравится?
Едва заметно мой маленький спутник кивнул (или мне это просто показалось?), но мысленно он был уже где-то далеко в небе за барьером, к которому мы как раз подошли. Край Ничто, сливающийся с небом в бескрайнем пространстве, далекие острова, парящие в белесом мареве, темно-фиолетовые вспышки под покрывалом Ничто, медленно и величественно бурлящая поверхность моментально унесли его невероятно далеко. Слишком далеко от той точки, где я пытался объяснить ему свои чувства.
Мы стояли и смотрели вниз. Так, словно никакого
