У всех троих – и у мертвой женщины, и у помешавшихся мужчин – на лицах застыл невыразимый страх, гримаса ужаса, на которую жутко смотреть. Нет никаких признаков, что в доме были посторонние, если не считать миссис Портер, их старой кухарки и экономки, которая сообщила, что всю ночь крепко спала и ничего не слыхала. Ничего не украдено, все в полном порядке, и совершенно непонятно, чего они испугались настолько, что женщина лишилась жизни, а мужчины – рассудка. Вот вкратце и все, мистер Холмс, и если вы поможете нам разобраться во всем этом, вы сделаете великое дело.
Я еще надеялся уговорить моего друга вернуться к отдыху, составлявшему цель нашей поездки, но стоило мне взглянуть на его сосредоточенное лицо и нахмуренные брови, как стало ясно, что надеяться не на что. Холмс молчал, поглощенный необычайной драмой, ворвавшейся в нашу тихую жизнь.
– Я займусь этим делом, – сказал он наконец. – Насколько я понимаю, случай исключительный. Сами вы там были, мистер Раундхэй?
– Нет, мистер Холмс. Как только я узнал от мистера Тридженниса об этом несчастье, мы тут же поспешили к вам, чтобы посоветоваться.
– Далеко ли дом, где разыгралась эта ужасная трагедия?
– Около мили отсюда.
– Значит, отправимся вместе. Но сначала, мистер Мортимер Тридженнис, я хочу задать вам несколько вопросов.
За все это время тот не произнес ни звука, но я заметил, что внутренне он встревожен куда больше, чем суетливый и разговорчивый священник. Лицо его побледнело, исказилось, беспокойный взгляд не отрывался от Холмса, а худые руки сжимались и разжимались. Когда священник рассказывал об этом страшном происшествии, побелевшие губы Тридженниса дрожали, и казалось, что в его темных глазах отражается эта ужасная картина.
– Спрашивайте обо всем, что сочтете нужным, мистер Холмс, – с готовностью сказал он. – Тяжело говорить об этом, но я не скрою от вас ничего.
– Расскажите мне о вчерашнем вечере.
– Так вот, мистер Холмс, как уже говорил священник, мы вместе поужинали, а потом старший брат Джордж предложил сыграть в вист. Мы сели за карты около девяти. В четверть одиннадцатого я собрался домой. Они сидели за столом, здоровые и веселые.
– Кто закрыл за вами дверь?
– Миссис Портер уже легла, и меня никто не провожал. Я сам захлопнул за собой входную дверь. Окно в комнате, у которого они сидели, было закрыто, но шторы не спущены. Сегодня утром и дверь, и окно оказались в том же виде, что и вчера, и нет причины думать, что в дом забрался чужой. И все-таки страх помутил рассудок моих братьев, страх убил Брэнду… если б вы видели, как она лежала, свесившись через ручку кресла… До самой смерти не забыть мне этой комнаты.
– То, что вы рассказываете, просто неслыханно, – сказал Холмс. – Но, насколько я понимаю, у вас нет никаких предположений о причине происшедшего?
– Это дьявольщина, мистер Холмс, дьявольщина! – воскликнул
