это – не было шика? „Шик“ – древнее понятие. Посмотрите в Оксфордском словаре, статья „шикарный“». И наконец: «Я сейчас свихнусь. Зачем тут скобки? Когда дело-то происходит? Я ничего не понимаю. ПОМОГИ-И-И-И-ИТЕ!» Дениз вычитывала все мои книжки, с самых «Мальчиков и девочек, всех вместе», и еще не орала на полях.
А я-то что тут мог?
Моргенштерн в скобках либо всерьез, либо нет. А может, то всерьез, то нет. Но он не пометил, где всерьез. Возможно, авторский стиль говорит читателю: «Тут все понарошку, ничего такого не было». По-моему, дело в этом, хотя флоринские хроники скажут вам обратное. Они скажут, что это взаправдашняя история. По крайней мере, факты – взаправдашние; что у персонажей в голове – поди разберись. Если скобки вас раздражают – ну не читайте их, и всего делов.
– Скорей, скорей, идите сюда! – Отец Лютика смотрел в окно.
– Что такое? – Это мать Лютика. Слушаться мужа? Вот еще глупости. Ее девиз: ни шагу назад.
Отец ткнул пальцем:
– Гляди.
– Сам гляди. Чай, не слепой.
Их брак счастливым не назовешь. Оба только и мечтали сбежать друг от друга куда подальше.
Отец пожал плечами и опять уставился в окно.
– Аххххх, – через некоторое время сказал он. И потом опять: – Аххххх.
Мать Лютика покосилась на него и вернулась к стряпне.
– Какие богачи, – сказал отец. – Какая роскошь.
Мать поразмыслила и отложила суповой половник. (Суп тогда уже был, но суп вообще был первым. Когда первый человек выполз из тины и построил первый сухопутный дом, на первый ужин у него был суп.)
– Сердце заходится от такого великолепия, – очень громко пробормотал Лютиков отец.
– Да что ж там такое, миленький? – сдалась мать.
– Сама глянь. Чай, не слепая, – ответствовал он.
(То была их тридцать третья перебранка за день – перебранки появились давным-давно, – и отец отставал со счетом 13:20, хотя сильно сократил дистанцию с обеда, когда счет был 17:2 не в его пользу.)
– Осел, – сказала мать и подошла к окну. Спустя мгновение она уже вторила мужу: – Ахххх.
Два человечка замерли в восхищении.
Лютик накрывала к ужину и посматривала на них.
– Наверное, к принцу Хампердинку скачут, – заметила мать.
– На охоту, – согласился отец. – Принц вечно охотится.
– Повезло нам, что они мимо проезжают, – сказала мать и взяла старика-мужа за руку.
– Теперь можно и помирать, – кивнул тот.
Она глянула на него и сказала:
– Не надо.
Нежно так сказала, даже удивительно, – должно быть, почувствовала, как он ей дорог на самом деле: он ведь спустя два года и вправду помер, а она вскорости отправилась следом, и близкие решили, что ее доконала внезапная нехватка сопротивления.
Лютик
