с виду, здоров, аки конь. Мне стало трудно отбывать вахты на кране. Постоянный шум в ушах изводил меня до истерии. Я стал рассеян и крайне агрессивен. Теперь уже не только недавние враги, но и капитан старался без надобности со мной не пересекаться. Внутренне я понимал ненормальность своего поведения, но объяснить его не мог… Мой визит к врачу не прибавил никакой определенности. Мне прописали новокаиновую блокаду и электрофорез. Одна процедура мало результативна, вторая – бесполезна. Мой организм медленно и уверенно начал рассыпаться. Требовалась экстренная помощь. Я позвонил матушке, и пожаловался на спину. Она подумала и сказала, что, скорее всего, у меня это на нервной почве. И надо сменить обстановку, а, лучше всего, съездить на воды, в Ессентуки. Воды – это, конечно, правильно. И все там лечились… Вон, даже и Лермонтова залечили. Но при чем здесь какие-то воды и моя спина?
Стояла ранняя весна восемьдесят шестого, того самого, первого перестроечного года. В воздухе все явственнее проскальзывали теплые, солнечные нотки, навевающие легкую ностальгию по чему-то ушедшему, а с экранов телевизоров моложавый Генсек вовсю ломился к народу. Вдруг, словно по мановению волшебной палочки, из всех щелей полезли такие личности, о которых народ, занятый построением коммунизма в отдельно взятой стране, думать напрочь забыл. Гадалки, колдуны, белые и черные маги, цыгане, прибалты со своими штанами под Леви-Страус. Все чего-то предлагали, указывали единственно верный путь, обещали взяться и, наконец-то, доставить на место. Из всей этой мути, пребывая в состоянии эйфорической подавленности, выловил я здравое зерно, касающееся моей проблемы. В далеких Кобеляках, что на Полтавщине, некто доктор Касьян, любого страждущего, одним махом, за семь секунд, ставил на ноги и благословлял на дальнейшую жизнь, без боли и страданий. Надо было собираться, и ехать. Вода – водой, а Кобеляки – кобеляками. Соскреб я по сусекам жалкие гроши, купыв квиток и пийихав до матки, Вкраины. «Чтоб, значит, ежели чего, то мы и уперед. А если вдуматься, как говорится, то ведь оно еще и не так бывает…» под М.С. Горбачева. Кобеляки меня сразили наповал. И не столько даже дорогой в эту, забытую Богом деревеньку, достойную отдельного описания. И не лозунгом, вывешенным на чьем-то частном доме:
– Москва и Киев нам до сраки, столица наша – Кобеляки.
А количеством едущего всеми видами транспорта, передвигающегося на костылях, ползущего из последних сил народа со сломанными спинами и сломленными судьбами. Приткнуться, положительно, было некуда. Что такое гостиница, в Кобеляках, может быть, и слышали, но обзавестись не успели. Вездесущие бабушки мгновенно взвинтили цены на свои хоромы с удобствами во дворе, до уровня пятизвездочных отелей, в которых мне не довелось побывать, и сам процесс размещения и харчевания съел львиную долю денег, предполагаемых на лечение. Посетив строение, громко называемое клиникой мануальной терапии, и обозрев папирусный свиток трехкилометровой длины с перечнем,
