был гоним, как подобало праведнику. Гоним от синода, гоним от монастырей, гоним от Тайной канцелярии, от своих врагов – от кого только не был гоним. В том числе, от завистников-монахов, от традиционалистов-ортодоксов. В их понимании Серафим ломал все привычные штампы. Согласно им, был «первым врагом святоотеческих правил, четко обозначенных для монашеского служения. Разрушитель православия».
Сокрытые и записки его служки Мотовилова. Поработала цензура – почти всё перевернула на противоположное. [Осталась лишь] жалкая часть от высказываний Серафима. А подобало бы ловить каждое его слово, застывающее как мирро…
Керженец
Матерь Божия близ Керженца поставила свой удел.
В XVII – XIX веках на берегах реки Керженец существовали поселения старообрядцев (Керженские скиты или просто Керженец), После никоновских (неКОНовских) реформ староверы селились в разных местах, большей частью сосланные и замученные, уничтоженные. Но в керженских краях Заволжья Нижегородской области их было немало и благочестию их можно было только удивляться.
Неподалеку от Керженца появилсяся и инок по имени Прохор Мошнин. Его постригли в монахи и он заболевает неизлечимой болезнью. Тогда впервые ему явилась Царица Небесная, исцелила раночки одним свои прикосновением и обещала вести его. ВЕДЕНЕЦ!
Царица, видя, что церковь погрязла в иосифлянском болоте, особенно её архиереи, желала преобразить церковь в новом образе – через Серафима, своего пророка. Серафим преподнёс образцы истинной верыф, став наставником многих сестер и братьев, кто пожелает быть у него в послушании. И несмотря на сопротивление костной официальной иерархии, сподобился прославления мощевой благодатью, но уже спустя много лет после его ухода от земли.
Многие православные, посещая керженские староверческие скиты, переходили к староверам, что не прощала мстительная официальная иерархия – мол, отнимают чад..
Мотовилов
Мотовилов дословно записывал беседы с Серафимом. Серафим избрал Мотовилова служкой своим, чтобы посвятить его в тайны своего учения, открытого ему Царицей Небесной.
Почти всё стёрто из памяти. От Мотовилова не осталось, собственно, ни строчки. А митрополит Серафим Чичагов исказил последнее, что осталось, в своих «житиях» Серафима, написанных по заказу фарисейского синода.
Привязался Мотовилов к Серафиму после того, как был исцелен от тяжелейших болезней и получил прямое знамение от Царицы Небесной. Однако не стал монахом, веру обрел горячую через Серафима. Обожал старца, при этом оставался чиновником.
Мотовиловым он вручил своему летописцу письмо для последнего русского царя, который его прославит.
Опять же, содержание письма неизвестно, но в нем в точности указывались детали жизни последнего императора: праведная жена – Гессен-Дармштадтская Алиса, Александра Федоровна,
