судя по всему знатный. И сам он пьянь сивая. Но у меня пока мало знаний на этот счет. Буду собирать.
Воевода шагнул ближе.
– Это все хитрость его, Гришкина. Это он специально подстроил, своих разбойных тебе послал, а потом сам явился в виде спасителя.
Макарин вспомнил еле стоящего на ногах Кокарева с пьяной улыбкой и осоловелыми глазами.
– Не думаю. Мертвецки пьяным на такие дела не ходят. Но возможно его авторитет подорван у собственных людей, и они делают что хотят. А значит он не может исполнять свои обязанности.
– Он их давно не исполняет, – буркнул Троекуров.
Старший воевода был сед, широк в кости, ходил переваливаясь, как подбитая утка. Одет он был в старый персидский халат, расшитый потускневшими сказочными существами и подбитый изнутри свежим соболиным мехом. Халат лоснился на локтях, был неоднократно штопан и производил странное впечатление в сочетании с огромным золотым перстнем на левой руке. Троекуров был человеком далеко не бедным и такие халаты мог менять каждый год. Подарок покойницы жены? Или память о далекой юности, когда ходил на юг в посольстве? Или наивный посыл приезжему дьяку, мол, вот мы здесь какие бедные, ни копейки государевых денег не берем, все до дыр донашиваем? Тогда зачем золотой перстень?
– Я поговорю с Кокаревым. Но меня не за этим сюда прислали.
– Да, – Троекуров отошел обратно к столу, где были разложены бумаги, карты и где еще нераспечатанным лежала привезенная Макариным из Москвы грамота. – Конечно. Я тебя не тороплю, дьяк. Твое дело прежде всего.
Он повертел в руках грамоту.
– Хотя я и не понимаю, зачем ради какого-то каравана присылать сюда дьяка Разбойного Приказа… – Он присмотрелся к печати. – Мне этот караван еще при его сборе много крови попортил. Веришь ли, перекрестился, когда услышал о его пропаже. Все к этому шло.
– Почему?
– Да не бери в голову. Слухи какие-то, сказки. Будто бы Варза притащил что-то из лесов такое, из-за чего рядом с караваном после заката опасно было находиться. Какое-то колдовство. Люди боялись за ворота выйти. Пара детей пропала. По ночам в ту сторону вообще никто не ходил. А однажды от того холма, где они караван собирали, вдруг такой вой донесся… Сам слышал. Незадолго до восхода, темно еще было. Вышел во двор до ветру, а тут… В общем жутко. – Троекуров тряхнул головой. – Ладно. Глупости все это. Наверное, это больной волк был. Да и слухам со сказками тоже веры никакой. Тут у нас поморцев много в то лето было, они любят по вечерам жуть наводить рассказами. Я так решил, что Варза с компанией сами эти слухи специально распускали. Чтобы никто к каравану не совался. Даже самому стало интересно, пошел к ним. Не ночью конечно.
– И что?
– Да ничего. Караван как караван. Три малых коча, набитые пушниной. Ящики какие-то с добром. Ничего особенного. Люди вот только…
Троекуров замялся, поколупал печать.
– Что люди?
– Варза
