не говорила вам «спасибо»? Нет, не говорила. Если бы вы не выручили меня…
– Если бы не вы, – прервал я ее, – я бы скорее всего валялся сейчас в каком-нибудь кабаке в пьяных слезах и соплях. Я благодарен вам не меньше. Сейчас не такое время, чтобы быть одному. – Затем, чтобы переменить разговор, я добавил: – Кстати, о пьянстве. Вот здесь у нас имеется отличное амонтильядо и кое-что приятное на закуску. Квартира нам попалась на диво удачная.
Я разлил шерри, и мы подняли бокалы.
– За здоровье, силу… и удачу, – сказал я.
Она кивнула. Мы выпили.
Когда мы принялись за превосходный паштет, Джозелла спросила:
– Что, если бы сейчас вдруг вернулся владелец всего этого?
– Мы объяснили бы ему… и он был бы только благодарен за то, что кто-то может сказать ему, где какая бутылка и так далее… Но вряд ли это случится.
– Пожалуй, – согласилась она, подумав. – Да, пожалуй. Боюсь, что это вряд ли случится. А интересно… – Она оглядела комнату. Ее взгляд остановился на белом цоколе с рифленой облицовкой. – Вы не включали радио?.. Ведь это радио, не правда ли?
– Это и радио, и телевизор, – ответил я. – Но он не работает. Нет тока.
– Ну конечно, я забыла. Наверное, мы долго еще будем забывать такие вещи.
– Но я включал другой приемник, когда выходил. На батарейках. И ничего. В эфире тишина, как в могиле.
– И это значит, что везде как у нас?
– Боюсь, что да. Пищит кто-то морзянкой на сорока двух метрах, и больше ничего. Нет даже несущей частоты. Хотел бы я знать, кто он и где находится этот бедняга.
– Будет… будет очень тяжело, да, Билл?
– Будет… Нет, я не желаю омрачать этот обед, – сказал я. – Делу время, потехе час… а в будущем нас совершенно определенно ждет дело. Давайте поговорим о чем-нибудь более интересном. Например, сколько раз вы были влюблены и почему вы до сих пор не замужем… или вы замужем? Сами видите, как мало я знаю. Вашу биографию, будьте так любезны.
– Ну что ж, – сказала она. – Я родилась в трех милях отсюда, и моя мать была этим очень недовольна.
Я поднял брови.
– Видите ли, она твердо решила, что я буду американкой. Но когда за нею приехали, чтобы отвезти на аэродром, было уже поздно. Очень она была импульсивная… Я думаю, это передалось и мне.
Она продолжала болтать. Ничего примечательного не случилось в ее ранние годы, но, по-моему, ей нравилось вспоминать о них и на время отвлечься от нашего положения. А мне нравилось слушать ее, как она болтает о знакомых и забавных вещах, которые уже исчезли из этого мира. Мы с легкостью прошли через ее детство, через школьные годы и «выход в свет», если это выражение еще что-нибудь значило.
– Когда мне исполнилось девятнадцать, я едва не вышла замуж, – призналась она. – И как же я рада сейчас, что из этого ничего не получилось! Тогда я, конечно, думала по-другому. У меня была ужасная ссора с папой, который все это расстроил. Он-то ведь сразу понял, что Лайонель просто слигад и…
– Кто? –
