сумму и сжимая в кулаке драгоценный жетон, я отыскала свободное местечко на трибуне. Бросив туда сумку, чтобы никто не успел меня опередить я, стала пробираться через многочисленные коленки. Сумка моя, перелетев через плотные ряды голов, точно приземлилась в нужное место, а не на чью-нибудь лысину.
Усевшись, я извлекла из сумки маленький бинокль и затаила дыхание, разглядывая готовящихся лошадей и жокеев. Шон-Делон выступал под четвертым номером, он оказался симпатичным статным гнедым, внушающим доверие, хотя, положив руку на сердце, остальные были ничуть не хуже.
На всякий случай попрощавшись со своими деньгами, я продолжила наблюдения. Комментатор сообщил, что никто из лошадей не снят, никто из жокеев не заменен и вскоре дали старт. Под дружный рев трибун, я тихонечко попискивала, не отрываясь от бинокля. Кажется, Шон-Делон вообще не имел представления, что народ на него сделал ставки, причем я в том числе, он и не думал прилагать какие-то усилия для победы.
К концу второго круга моё попискивание превратилось в постанывание, а потом и в поскуливание. Впереди шел Ураган. И как шел! Летел, а не шел! И вдруг, у самого финиша, Шон-Делон проснулся, сделал красивый рывок и легко обошел Урагана на четверть корпуса. Я орала так, что чуть не треснула. Не могу сказать, что выиграла целое состояние, но сумма получилась ощутимой, тем более, это был мой первый выигрыш на скачках. Решив не искушать больше судьбу, хотя азартная жадность была невыносимой, я заторопилась уходить.
Купив на радостях шампанского и вкусностей, помчалась домой. На автоответчике были сообщения от друзей, они предупреждали, что сегодня вечером нагрянут. Включив музыку, я умудрилась открыть шампанское практически без потерь и радовалась жизни так, будто мне подарили Короля Ветра.
К вечеру подтянулась компания, и мы, как следует, отпраздновали мою неслыханную удачу. Кажется, я напилась и влюбилась в Леона…
На утро проснулась с больной головой, и долго с позором пыталась вспомнить, не наболтала ли я чего крамольного Леону… Перед глазами скакали маленькие зеленые кони, а идти на студию было необходимо. Тщательно приведя себя хоть в какой-то порядок, я поплелась на «фабрику грез».
В одном из павильонов шли съемки какого-то нового фильма, и я невольно затормозила. Какое-то фэнтези, что ли… Девушка в леопардовой шкуре стояла на обрыве, а сверху летели камни-валуны. Съемки явно не клеились – режиссер был близок к конвульсиям.
– Ну, что это такое, а?! – заорал он в громкоговоритель, после падения очередной порции камней. – Ну, где вы видели, чтобы валун подпрыгивал на земле, как футбольный мяч?! Сделайте что-нибудь с этими камнями, пока я не заменил их на настоящие! Лола! Ты на себя-то посмотри!
– А что такое? – равнодушно спросила девушка в шкуре. – Что не так?
– Ты амазонка, понимаешь?! Амазонка! – разорялся режиссер. – Это женщины, ненавидящие
