Почему слова «черные» и «мусульмане» в этом документе перемежаются как равнозначные, хотя, конечно, не все черные в Америке – мусульмане? Вопроса о том, оправдана ли сама посылка, не возникает.
«Нацию ислама», вероятно, оскорбило бы сравнение ее программы с южноафриканской доктриной апартхейда (апартеида), которую заклеймили в свое время и Организация Объединенных Наций, и весь мир. Но там ведь провозглашалась та же идея раздельного развития рас, раздельного их проживания и запрета на смешанные браки. Объявив борьбу против белых расистов, «Нация ислама» повторяет их расистские лозунги.
Фаррахана принимают во многих странах мира, в том числе в России, в Дагестане и даже в Южной Африке, где у власти стоят те, кто боролся против апартхейда. Но когда, как долгие годы в Англии, в визе ему отказывают, Фаррахан заявляет, что он не расист и не антисемит. «Это ложь, которая преследует меня последние 16 или 17 лет», – говорит он.[49] Однако в его вашингтонском еженедельнике «Файнал Колл» ни разу не нашлось места для опровержения этой «лжи», хотя его статьи, фотографии, рекламы его портрета и портрета его жены, «первой леди Нации ислама» («всего лишь за 10 долларов») присутствуют в каждом номере.
Фаррахан, как и Каддафи, – миллионер, но, выступая от имени сирых и убогих, он не раздает им своих богатств. И тем не менее за ним идут если не миллионы, как говорит он сам, то все-таки сотни тысяч людей, которые считают себя обездоленными, да зачастую такими и являются. Людей, которые хотят не только уйти от нищеты, но и самоутвердиться, покончить с состоянием униженности, поверить в себя, проникнуться чувством собственного достоинства и даже превосходства. Лозунги Фаррахана их привлекают, а он, как и Каддафи, Мугабе и Бин Ладен, использует их чувства в своих целях. Борьба идет за влияние и власть – в общине, в стране, на континенте, в мире. Афроцентризм – не цель, а оружие, и мощное, в этой борьбе.
Пять веков в мире господствовал евроцентризм, европейские империи устанавливали свои законы, подчиняли другие страны и континенты. Были, конечно, и другие империи, и в Азии, и в Африке, а порядки в Османской империи или в Монгольской были никак не лучше европейских. Но из исторической памяти многих народов это стерлось. Стерлась и память о позитивном наследии Европы на других континентах.
Зато индийцы никогда не забудут, что Уинстон Черчилль называл их национального героя Махатму Ганди «воинствующим полуголым факиром». И китайцы не забудут, как кайзер Вильгельм II напутствовал немецкий экспедиционный корпус, отправляя его в 1900 г. в Китай: «Пощады не давать! Пленных не брать. Убивайте, сколько сможете! Как тысячу лет назад, когда гунны во главе с королем Аттилой заслужили славу, которая и сейчас в легендах и сказках вызывает ужас, так слово “германец” должно ужасать Китай в следующую тысячу лет. Вы должны действовать так, чтобы китаец уже никогда не посмел косо посмотреть на германца».[50]
Что уж говорить об Африке. По приказу того же императора Вильгельма
The Final Call. Vol. 20. № 46. 28 August 2001. P. 20–21.
Deutschland in der Periode des Imperialismus. B., 1953. S. 48.
