приходилось подменять друг друга. И Евдоким не роптал. Надо? Значит, надо. Сейчас он поработает за коллегу, а потом уже тот поработает за него.
Но едва лишь Евдоким вошел в вольер к кошкам, как сразу же почувствовал: творится что-то неладное. Конечно, по утрам, перед кормежкой, животные всегда возбуждены. Но сегодня их возбуждение граничило с паникой.
– Что это с вами? – пробормотал Евдоким, проходя мимо клетки с парой взрослых тигров, а потом – мимо клетки с тремя тигрятами-подростками, которых недавно отсадили от родителей, потому что тигрята стали слишком большими, чтобы ужиться в одной клетке с папашей.
Все пять тигров кружили по своим клеткам. А ягуар забился в верхний угол, в самый дальний в своей клетке – там было самое безопасное, на его ягуарский взгляд, место. И он сидел там, всем своим видом давая понять, что вниз он не спустится.
– Да что же это?! – изумился Евдоким.
Животных в таком состоянии ему еще ни разу не приходилось видеть. Чего они испугались? Внезапно вольер огласил мощный рык. Евдоким невольно вздрогнул. Он слышал этот рык много сотен раз, но все равно никак не мог привыкнуть к его мощи. А рычал Прайм, главный лев и бесспорный вожак всего кошачьего сообщества. Он был уже не молод, но и до старости ему было очень далеко. Сильный и здоровый зверь в самом расцвете.
И вот теперь в голосе Прайма уборщик различил какие-то новые ноты. Тревога? Страх? Отчаяние? Просьба о помощи? Да, бесспорно: если что-то и случилось в кошачьем вольере, то это случилось в клетке со львом.
Евдоким поспешил к клетке, которую Прайм занимал единолично. Хотя в природе львы живут семьями, а тигры, наоборот, поодиночке, у животных, которые жили сейчас в зоопарке, все было шиворот-навыворот. Тигр Аслан нежно опекал свою тигрицу, никогда не отнимал у нее кусок. А вот лев Прайм постоянно обижал своих львиц. Драки у них случались регулярно. И когда ветеринарам наконец надоело штопать раны на телах зверей, они решили перевести забияку в отдельную клетку и впускать его к львицам лишь в определенные дни.
– Ну что, Праймушка? – ласково произнес Евдоким, подходя к клетке со львом. – Чего ревешь-то? Случилось чего?
В следующее мгновение Евдоким понял: да, случилось. Случилось ужасное. Непоправимое. Страх и ночной кошмар каждого работника зоопарка. В клетке со львом лежал человек. И человек этот, по всей видимости, был уже мертв. Во всяком случае, его тело было окровавлено и он не шевелился. Кровь была и на полу клетки. А грозный Прайм жался сейчас к стенке, стараясь не выпачкать лапы в этой густой вязкой луже.
Мариша проснулась от совершенно непривычных ее уху звуков – ребячьего лепета и смеха. Сначала она просто лежала, надеясь, что звуки утихнут. А потом приоткрыла один глаз и принялась наблюдать. На ковре перед ее кроватью возились двое. Мальчик и девочка. Пяти и восьми лет. Галочка и Алешка. Это были не собственные Маришины дети, а ее драгоценные племянники, внезапно оказавшиеся у нее на попечении. На целых пять дней, а может
