что—то записывать в журнал, и посмотрела на Стаса.
– Хромченко, что у тебя с лицом? Чья работа?
– Я упал, – ответил Стас, отведя взгляд в сторону.
– Это я сразу поняла по твоему лицу, – ехидно усмехнулась она. – Мне нужно знать с чьей помощью. Говори.
– Да я просто споткнулся, Елена Владимировна.
– Не начинай свою школьную историю со лжи. Не знаю, как это было в вашей деревне, откуда ты прибыл, но здесь, в Москве, это не принято. Мне нужна правда. Кто, когда и за что. Ну, я жду… – нервно постукивая по столу ручкой, продолжала она.
– Елена Владимировна, мне больше нечего добавить.
– Я же сказала, что мне нужна правда, – повышая тон, задребезжала классная. – В нашей школе должен быть полный порядок.
Стас смотрел себе под ноги и молчал.
– Смотри Хромченко. Твое молчание приведет к тому, что в следующий раз тебя просто прибьют. А еще хуже, если из—за твоего молчания хулиганы останутся безнаказанными и чего доброго пострадает кто—нибудь еще. И виноватым в этом будешь ты. Понял?
Стас кивнул головой.
– Язык что ли проглотил, – съязвила Елена Владимировна.
– Да, понял, – проговорил Стас.
– Раз понял, иди, подумай. А потом все расскажешь.
Стас вышел из класса и присоединился к Кеше, поджидавшему его в углу большого шумного холла, где группировались и перемещались гулкие школьные массы. Кеша прислонился к стене и уставился в окно.
– Ну и чего она домогалась тебя? – спросил он друга.
– Да, – махнул рукой Стас. – Про синяки спрашивала. Кто их мне нарисовал.
– А ты что?
– Да что я? Сказал, что упал. Что еще говорить—то?
Кеша задумался.
– Неплохо было бы от Киселя избавиться, – наконец сказал он вслух, рассеянно глядя перед собой. – Но нужен особый способ. Если его заложить, вряд ли из этого что—нибудь выйдет.
– Я не стукач! – возмутился Стас.
– Не мешай, я не с тобой разговариваю. Просто размышляю вслух, – перебил Кеша. – Способ… возможно, я найду подходящий, – усмехнулся он.
– Что за способ—то?
– Узнаешь, – напустил на себя таинственный вид Кеша. – Пошли пополнять кладовую знаний. Скоро звонок.
Вечером, когда Стас сидел за столом с родителями, отец поинтересовался:
– Ну что, как неделя прошла, чем порадуешь?
– Нормально.
– А принеси—ка дневник, мы с матерью взглянем.
Стас вышел из кухни. Сердце сжалось в маленький комочек. Он попытался взять себя в руки, но воображение уже начало свою работу, рисуя красочные картины расправы, которую через несколько минут учинит ему отец. Стас вошел в свою комнату и достал из сумки дневник. С трудом переставляя непослушные ноги, он вернулся в кухню и протянул его отцу.
– Так,
