густо, проливов больше десяти километров шириной просто нет. Чаще и того меньше – буквально сотни метров. Но моря в Новой Земле настолько суровы, что знаменитым челябинским парням остается лишь утереться. Если просто свалился в воду, твои шансы на выживание близки к пятидесяти процентам: либо сожрут, либо нет. А если плавсредство упустил, то считай себя стопроцентным покойником – даже несколько сотен метров протоки превращались в смертельно опасный аттракцион «увернись от акулы». Причем акулы отнюдь не самое страшное – есть еще и пираньи, и зубастые киты, и крокодилы, что характерно, морские. Это не считая всякой мелкой пакости. В общем, есть о чем задуматься. Недаром нам первые два дня лекции по основам безопасности жизнедеятельности читали, даже из поселка не выпускали.
– Вова, долго еще?.. Па-бам, па-ба-ба-ба-ба-пам…
– Не ной, Профессор, готово уже. – Напарник прекратил возиться со снастью и повернулся ко мне. – Давай по малой вперед.
Это мы с превеликим удовольствием. Зажарился уже торчать посреди пролива. Лодка старого Пабло особыми удобствами не обременена, навеса над задней банкой не предусмотрено, даже самого плохонького. Да и какие, на фиг, удобства, если во всей лодке длины метров шесть-семь, обычная дощатая скорлупка. На такой от берега отходить страшно, не то что рыбачить. Правда, мотор приличный – четырехтактная «хонда» девяностых годов выпуска. Тяговитый движок, ему самое место на более крупной посудине, желательно в паре с таким же. И заводится от кнопки. Так что мне оставалось лишь под бодрое тарахтенье потянуть ручку контроллера дистанционного управления, поддав газу. Лодка начала не спеша набирать скорость – по субъективным ощущениям, километров так до двадцати в час, и тут Вова показал большой палец – типа хорош, быстрее не надо. Ну и славно. Можно спокойно сидеть и мурлыкать под нос привязавшийся мотивчик. Хотя уже не мурлыкать, а чуть ли не в голос гнусавить из-за шума мотора.
Тем временем напарник привел в боевую готовность снасть – двухметровую жердину толщиной чуть не с руку, с привязанной к ней мощной леской, смахивавшей на тонкий тросик. На конце ее болтался кованый крюк, увешанный кусками белой виниловой изоляции с высоковольтного провода. Где он его раскопал – ума не приложу.
– Профессор, заколебал уже мычать! – Вова с предельно сосредоточенным видом забросил жуткую удочку и принялся ждать поклевки.
Этому способу лова полосатика напарника научил старый Пабло – неугомонный старикан из приданной технической команды. По технологии полагалось удилище после забрасывания приманки фиксировать в специально для этого предназначенных пазах в борту и продольном брусе, проложенном по центру лодки от носа до задней банки. Но Вова не привык искать легких путей, поэтому на рекомендации забил и просто держал удилище в руках. За что и был наказан: примерно через пять минут неспешного движения полосатик клюнул. Выглядело это как мощный рывок с не менее мощным уводом лесы вперед по курсу. Вова от неожиданности рухнул на колени и больно приложился рукой о борт, но снасть не выпустил, лишь ругнулся матерно. Я без напоминания сбросил ход и с азартом вгляделся
