ну пачки снизу я уже убрала.
– Что это за половина пачки? – с любопытством спросил адвокат.
– Ту корреспонденцию мы получили уже давно, шеф. Слишком давно.
Мейсон откинулся в своем вращающемся кресле, скрестив длинные ноги, лицо его приобрело особенное выражение, словно он занимался перекрестным допросом свидетеля.
– Отвечайте-ка без уверток, мисс Делла. Те письма находились раньше в ящике вместе с «важной корреспонденцией»?
– Да, сэр.
– И вы периодически просматриваете этот материал?
– Да.
– И исключаете из него все, что не требует моего личного вмешательства?
– Ну да.
– И сегодня утром, двенадцатого сентября, вы изъяли большую пачку корреспонденции из этого ящика?
– Совершенно верно, – подтвердила Делла, ее глаза лукаво поблескивали.
– Могу ли я узнать, сколько писем?
– Пятнадцать-двадцать.
– Вы сами на них ответили?
Она с улыбкой покачала головой.
– Что же вы с ними сделали?
– Переложила в другой ящик.
– В какой?
– С устаревшей корреспонденцией.
Мейсон довольно хохотнул.
– А ведь это прекрасная мысль! Сначала поместить запросы в «важные», требующие немедленного ответа, и пусть они там лежат до тех пор, пока время не лишит их актуальности, тогда их можно со спокойной душой сплавить в «устаревшие». Таким образом отпадает необходимость вести переписку, можно не волноваться, не расходовать умственную энергию на сочинение ответов, на всю эту писанину, которую я ненавижу… – Он продолжил свой монолог: – Вещи, в свое время казавшиеся необычайно важными, постепенно утрачивают свое значение. Это напоминает телеграфные столбы, убегающие от пассажира, который следит за ними из вагона скорого поезда. Сначала они поражают своими размерами, но потом превращаются в невидимую точку где-то на горизонте. То же самое случается с большинством вещей, которые нам представляются значительными.
Делла смотрела на него широко раскрытыми невинными глазами.
– Действительно ли столбы уменьшаются в размере, шеф, или же нам это только кажется?
– Разумеется, они не уменьшаются, просто мы от них удаляемся. На месте старых появляются новые, которые и завладевают нашим вниманием. Столбы всегда одинаковы. Но по мере того как ты от них удаляешься, они… – Спохватившись, он сказал: – Одну минуточку. Не пытаетесь ли вы указать мне на ошибочность моих рассуждений?
Видя ее торжествующую улыбку, он поморщился.
– Мне недавно сказали, что спорить с женщиной бесполезно. Ладно, мисс лисичка, берите-ка свой блокнот, мы сейчас ответим на эти проклятые письма!
Он развязал тесемку, распечатал самое верхнее письмо, которое оказалось от известной адвокатской конторы, просмотрел его и распорядился:
– Напиши им, что меня это дело не интересует, даже если бы они удвоили гонорар. Банальное убийство. Молодой женщине наскучил старик муж, она застрелила его, а теперь стонет и плачет, будто он напился и хотел ее избить. Она прожила с ним целых шесть лет, его пьянство для нее не новость, а рассказы о том, что он хотел ее убить, не совпадают с показаниями других свидетелей.
– Что из сказанного я должна написать? Нужно ли сообщить твои соображения по делу?
– Только то, что я не заинтересован в их предложении. Бог мой, еще одно… Мошенник, уговоривший целую группу людей приобрести необеспеченные акции, жаждет, чтобы я доказал, будто он действовал в рамках закона! – Мейсон сердито отодвинул в сторону всю пачку. – Знаешь, Делла, мне бы хотелось, чтобы публика научилась отличать солидного адвоката, представляющего людей, обвиненных в преступлениях, от адвокатишки, который всего лишь безгласный соучастник в дележе прибылей от преступлений.
– В чем же разница?
– Преступление всегда личное. Улики же безлики. Я никогда не берусь за дело, пока у меня нет внутренней уверенности в том, что мой клиент не мог совершить предъявленного ему преступления. Но если я пришел к такому выводу, я не сомневаюсь, что должно быть какое-то несоответствие между самыми, казалось бы, бесспорными уликами и теми выводами, которые на их основании сделала полиция. И я нахожу это несоответствие.
Делла рассмеялась.
– В этой интерпретации ваши обязанности скорее смахивают на работу детектива, чем защитника.
– Нет, это совсем разные профессии. Детектив только собирает вещественные доказательства. Постепенно
