еще. Все будет, но в свое время.
Он махнул Андрею, что пора уходить, они быстро встали на лыжи и побежали в лес.
Дед, завидев, что партизаны скрылись, побежал к бане, на ходу пальнув из берданки в воздух. Открыл дверь в предбанник и крикнул:
– Вась, вы живы?
Окунь выскочил в преисподней одежде и, увидев деда Сибиля, заорал:
– Ну что, охранник хренов, рассказывай, кто это был с автоматом и почему ты первым не стрелял.
– Да они меня прищучили, связали руки, я не успел.
Дверь тем временем открылась и в предбанник одна за одной, вывалились девки, поправляя на ходу, застегивая юбки.
– И где же, дед, собака сторожевая? Наверное, на блядки убежала? – подковырнула деда Акулина.
– Вся в тебя, молчи, прошмандовка, – заорал Васька Окунь на Акулину.
Вышел Милак с Риммой:
– Да, собака такая, что даже не тявкнула, ну и охрана у нас, чуть всех не перестреляли.
– Молитесь богу, что живы остались, валите отсюда, чтобы я вас не видел здесь долго, – рявкнул разъяренный Васька Окунь.
– Что-то ты, Вася, такой грубый, неласковый стал, а сперва был обходительный. Нервишки тебе пощекотали автоматом или как? – тихим голосом пропела Рима.
Окунь встряхнул Сибиля:
– А теперь скажи, кто посмел сюда прийти и стрелять.
Дед испуганно заговорил:
– Темно, метель, ничего не видно, лица я не разглядел, да и голоса незнакомые. Сзади дуло приставили и не поворачивались лицом. Понял я одно, они не местные, не глининские ребята.
– Ладно, на, самогонки выпей и иди домой. Да, собаку мне чтоб нашел и привел ко мне, – вдогонку крикнул Окунь.
– Ладно, пошел я домой, к своей Марусе, чем с тобой самогонку хлебать, жаль, что ребята вас не пришили в бане, – приговаривал про себя дед Сибиль, довольный тем, что не сдал Колю.
После этого Окунь по-прежнему лютовал, но банные помывки, с разгульными выпивками и бабами он прекратил, видно, нервишки ему пощекотало хорошо.
Лжепартизан. Предательство – возмездие
Под утро в окно Насте Лапутиковой постучали. Настя вздрогнула спросонья и выглянула в окно. Под окном стоял Федор Коростелев, он попросил ее открыть дверь. Настя впустила его в сенцы и спросила:
– С чем пожаловал?
– Скажи, Настя, где твой постоялец?
– Спит еще, а что случилось?
– Разбуди его, мне нужно с ним поговорить немедленно.
Настя побежала в комнату, разбудила Андрея, тот продрал глаза и спросил:
– Кто меня спрашивает?
Он накинул телогрейку, сунул ноги в валенки и вышел в сенцы.
Андрей недружелюбно посмотрел на Федора: мол, в чем дело?
Федор, глядя на него произнес:
– Нам известно, что ты хотел податься в партизаны.
– Кому это вам? – сквозь зубы процедил Андрей. – Ну и что ты хочешь сказать мне?
