нь человеку даётся один раз, и прожить её нужно… весело!» —
народная мудрость.
«Умный в гору…
высотный ход не погонит!» —
топографическая мудрость.
I
Едва я прошёл внутрь вокзала, как ко мне подлетел какой-то шустрячок:
– Эй, парень, сколько времени?
– Семь, – мельком глянул я на часы.
– О, какие часики кайфовые! Можно взглянуть?
– Чего на них глядеть, часы как часы. – И я пошёл было прочь, но шустрячок схватил меня за руку:
– Извини, браток, я ведь спец по часам, это всё издержки профессии. Дай сигаретку, если не жалко.
Я дал ему сигарету и всё-таки решительно направился к выходу в город, но зачем-то ещё раз решил уточнить время.
– Вот это да! А где же часики? – сказал я негромко.
– Какие часики? – послышался низкий хриплый голос.
Я повернул голову и увидел сержанта милиции.
– Товарищ сержант, – как я был рад! – вот только что часы стащили! Прямо с руки! Совсем на лету!
– Щёлкать меньше надо!
– Вообще-то я не щёлкал, – недоуменно пробубнил я и, глядя в абсолютно спокойное лицо сержанта, понял, что нужны ему мои часики точно так же, как мне его дети от первого брака!
Сержант посмотрел на меня очень внимательно:
– Документы есть?
Я молча вынул из кармана паспорт.
– Так. Вроде всё нормально. А зачем к нам в Череповец приехал?
Я забрал у сержанта документ и весело улыбнулся:
– Да вот, мне в Питере все уши прожужжали: ах, какие в Череповце люди радушные и гостеприимные! Решил проверить.
– Ну и как?
– Полное соответствие! Кстати, как проехать в Заречье?
– Понятия не имею.
– Огромное вам спасибо!
Я изо всех сил толкнул дверь. Она, нежно скрипнув, широко распахнулась. Я быстро шагнул раз, но второй не успел – массивная дверь, теперь уже без каких-либо нежностей, своим возвратным движением кинула меня обратно. Тогда я осторожно отжал дверь плечом и боком просочился наружу.
На автобусной остановке было человек пятнадцать.
– Товарищи! Как доехать до Заречья? – спросил я менее уверенно, чем сделал бы это, не повстречайся мне сержант.
– На «пятёрке», до конца, – бросил белобрысый парень лет двадцати.
– Ты что дуру гонишь? – возразил ему брюнет в костюме-тройке и галстуке с пальмами, – на «семёрке» надо ехать!
– А я говорю, на «пятёрке», урод!
– Сам ты урод!
И брюнет с белобрысым, без дальнейших выяснений красоты лиц и тел, начали азартно молотить друг друга руками и ногами.
Толпа на остановке развеселилась, а мне стало дико тоскливо: это ж надо, приехать в незнакомый город и в мгновение ока лишиться имущества и доверия к властям, а найти только сомнения в нормальности местных жителей!
Тем временем к брюнету и белобрысому подключились ещё двое парней, помоложе, и дело у них пошло энергичнее. На асфальт остановки летели капли крови, осколки зубов, клочья волос и рубах, а так же незамысловатые эпитеты.
В разгар зрелища кто-то потянул меня за рукав:
– Молодой человек, – рядом стояла симпатичная женщина средних лет, – вот подходит «семёрка», вам нужно на неё.
– Значит, всё-таки на «семёрке»?
– А это безразлично, и «семёрка», и «пятёрка» идут до Заречья.
– Так что ж тогда эти придурки передрались? – задал я вопрос немного риторический.
– А это так называемый местный колорит. Вы, я вижу, приезжий?
– Да, из Ленинграда.
– О, тогда многие вещи вам будут здесь не совсем понятны!
II
– Серёга! Ё-моё! Неужели это ты?!
Я смотрел и не верил своим синим глазам: Андрей, мой друг, с которым в технаре сидели за одним столом, а потом попали в одну экспедицию, стоял передо мной, широко разверзнув объятия и вонзаясь в меня своими чёрными цыганскими очами! После всех утренних плевков судьбы меня как будто умыли ключевой водичкой. На душе и внутри организма стало
