не смерть… До весны не будить!..Притча о льве и собаке
Собака одна прибежала ко льву
с затеей: «Давай-ка бороться!»
Но лев отказался.
«Тогда мне молву
пустить, что ты струсил, придётся!» —
Бросает собака вновь вызов с усмешкой.
«Пускай…» – лев ответил на брех. —
«Пусть лучше меня презирает, как пешку,
зверьё остальное за грех
придуманной трусости, чем меня станут
все львы за борьбу презирать
с тобою, собака».
С тех пор, как ни странно,
«брехать» значит – «лаять» и «врать».
Кайся и молись!
Весь день бабуля в шоке,
довёл её внучок. —
В два годика о Боге
твердит уж язычок!..
Кричит ребёнок громко
ей: «Кайся и молись!»
На это, как котёнку,
не шикнешь: «Хватит, брысь!»
Но вот, с приходом мамы,
сынулька понят был.
Финиту этой «драмы»
и папка заценил:
«Согласен, всё не просто,
попробуй тут услышь,
что скрыт за фразой острой —
лишь «Карлсон и малыш».
Мультфильм смотрели вместе,
обнявшись и смеясь,
и стар и млад… В том действе —
с божественным есть связь.
Агония огня
Агония огня… – Средь красных углей
дрожит и бьётся пламени язык.
И жалко жалят искры, если улей
из пепла – потревожит наглый взбрык
послушной кочерги… Так вдохновенье
порою гаснет между красных слов.
Огонь творенья тот – души горенье,
а ум – золу лишь ворошить готов.
Слово, как семя…
Слово, как семя, посею в пространство,
глубже зарою, а дальше оно
пусть в тираже вырастает гигантском
или зачахнет в тени… Всё равно…
Да, всё равно от меня не зависит
слова судьба, как и судьбы людей.
Где-то в бескрайней неведомой выси
движет светила Старик-Чудодей.
Каждому мигу своё назначенье,
каждому делу – начало с концом,
каждой цепи – подходящие звенья, —
всё в этом духе… Побыть мудрецом
здесь постараюсь, Ему подражая.
Да и творил я, узрев эталон —
в Мире, где ада хватает и рая,
в Мире, где Слово посеял и Он.
Провидение
Всему есть своё в жизни время,
не стоит сердиться на мир, —
живое, растущее семя.
В творении этом все мы —
частицы, и в силу природы
божественной – будет душа
не раз проходить через роды
и бренную плоть, чуть дыша,
в миру оставлять. Провиденье,
Создателя замысел есть
великий, – своё он творенье,
любя, умудрился заместь,
как тесто
