Сомнительно, потому что мы договорились, что я приду к тебе ровно в десять утра. Сейчас уже десять пятнадцать, – Евгений Михайлович глянул на часы на руке. – Ты, я вижу, только встал.
Матвей сконфужено улыбнулся и пошутил:
– А вы, я вижу, опоздали, – и тут же пожалел.
– Ну, и местечко, – брезгливо оглядевшись, плюнул заказчик, стягивая с шеи шарф. Зачем он был нужен – непонятно, за окном светило солнце. – Сразу видно – обитель искусства.
Этому человеку едва перевалило за пятьдесят. В прошлом он достаточно долго занимал руководящий пост, но уволился из-за некоторых семейных проблем, а в частности – из-за переезда дочери. Ее каприз – переехать в Москву – рикошетом прошелся по всей семье, разрушив все, что так долго строил Евгений.
Радостных людей Москва встречает разочарованием, а что уж тут говорить об озлобленном на весь белый свет мужчине, у него сразу же пошло все наперекосяк. За семь лет жизни в новом городе он четыре раза увольнялся с работы, нигде не находя покоя и забирая этот покой у других.
По секрету, у одной из его напарниц даже случился нервный срыв. Причастен ли к этому Евгений Михайлович – неизвестно, но в своих мечтах долгое время мужчина представлял, что причастен.
И вот с недавних пор все начало налаживаться. Нашлась хорошая работа, где по знакомству он тут же устроился на руководящий пост и познакомился с некоторыми очень влиятельными людьми. Дабы поддерживать светские разговоры Евгений увлекся современным искусством, чем сильно озадачил свою жену, совсем далекую от подобного, и которую вовсе не прельщало проводить вечера в комнатах, увешанных непонятной мазней. Но тем не менее, эти вечера она так и проводила, долго в задумчивости разглядывая очередную новую покупку мужа, держа в руках побитую старую чашку с чаем. Напиток остывал, покрывался прозрачной пленкой, а женщина все не сводила глаз.
Ее задевало то, что муж разбирается в чем-то лучше нее, а то, что он разбирается – она поняла сразу. Но, по правде, она вообще ничего не поняла потому, что все эти работы оставались большой московской загадкой для Евгения Михайловича.
– Куда мне… кхм… пройти?
Матвей заискивающе подхватил заказчика под локоток и провел в спальню.
Ножевыми ударами вонзались в сердце любые мелочи, не лежащие на своих местах, за которые хватался взгляд – гонка за паразитами выбила из привычной колеи всю жизнь мужчины.
– Примеры работ мне, хочу оценить, что там и как, – неодобрительно взглянув на постель, запросил Евгений Михайлович.
Сам он присел на голубовато-ржавый стул в углу комнаты.
«С этого ракурса, – подумал Матвей, – было бы хорошо видно черное море, как лучшее место на берегу, а так – прямоугольник зернисто-зеленой листвы…».
– Сейчас, – мужчина быстро вытащил из стола папку со своими рисунками и эскизами, брезгливо – будто он мог укусить – задвинув в дальний угол конверт.
Заказчик мельком пролистнул все страницы, задержавшись на натюрмортах.
– Значит,
