мое слово». А муж: «Хорошо. Но, над младшими властны,
Родители тоже да будут согласны».
К свекрови и свекру она, молодая,
Пришла и промолвила, скрытно страдая:
«Мой муж собирается в лес за плодами,
А также чтоб ваше поддерживать пламя.
Священный огонь – вот ухода причина,
И, значит, не надо удерживать сына.
Без мужа мне грустно, – слова мои взвесьте, –
Позвольте мне с мужем отправиться вместе.
Весь год прожила я безвыходно дома,
Мне прелесть лесная совсем незнакома».
Дьюматсена молвил: «С тех пор как женою
Сатьявану стала, – ко мне ни с одною
Ты просьбою не обращалась, родная.
Ступай же, супруга в пути охраняя».
С таким разрешеньем, тревожась о муже,
Пылая внутри и сияя снаружи,
С супругом отправилась в лес шумноглавый,
Где яркие ягоды, свежие травы,
Где нежно касались друг друга вершины,
Пронзительно перекликались павлины.
Шла с мужем вдвоем вдоль речного потока
И лотосы глаз раскрывала широко.
«Смотри!» – говорил ей супруг то и дело,
Но только на мужа царевна смотрела.
Уже он ей мертвым казался, и горе
Таила она в жизнерадостном взоре,
И, помня слова мудреца и пророка,
Ждала, содрогаясь, уносного срока.
Так, думая думу свою втихомолку,
Плодами наполнила с мужем кошелку.
Затем началась дровосека работа.
Устал он, покрылся росинками пота,
Внезапно почувствовал боль головную
И молвил, взглянув на жену молодую:
«Любимая, мне занедужилось, что ли?
Болит голова, в сердце – острые боли,
Как будто впились в меня копья иль стрелы
Немного посплю, отдохну, ослабелый».
Присела царевна средь свежих растений,
И голову мужа себе на колени
Она положила, часы подсчитала, –
Уже роковое мгновенье настало!
Тогда-то, в испуге, изверясь в надежде,
Увидела путника в красной одежде.
С петлею в руке и в короне блестящей
Смотрел на Сатьявана страх наводящий
Глазами, налитыми жаркою кровью, –
Не тот ли, кто участь готовил ей вдовью?
[Дары бога смерти]
Царевна сложила молитвенно руки
И молвила голосом горя и муки:
«Ты мощи нездешней явил мне высоты.
Я вижу, ты – бог. Назови себя: кто ты?»
И был ей ответ: «Савитри дорогая,
За то, что живешь ты, добро постигая,
За то, что ко благу ты шествуешь прямо,
Откроюсь тебе: я – всеправящий Яма.
Сатьявана срок наступил. И петлею
Свяжу, унесу его, в бездне сокрою.
Он, праведник, был тебе верным супругом,
Поэтому сам я пришел, а не слугам
Своим поручил унести
