самый убогий отель.
Он снова заглянул в машину, выглядевшую так, словно в ней бушевал торнадо. Интересно, сколько еще денег Мадди сможет найти? Кажется, она уже прочесала заднее сиденье, так что… Да-да, он практически в безопасности.
Митч не знал, почему для него было так важно, чтобы Мадди оставалась под его крышей. И он не собирался сейчас об этом думать – просто наслаждался, глядя на нее и чувствуя себя живым – впервые за долгое время.
Он взял у девушки банкноту и опустил в мешочек.
– А что бы сказал твой па, увидев такой хаос в машине?
Глаза Мадди затуманились. Несколько раз моргнув, она пробормотала:
– Ничего не сказал бы. Он умер.
А, черт!.. Митч коснулся ладонью ее щеки.
– Прости, дорогая.
Мадди снова захлопала глазами, отгоняя непролитые слезы.
– Ничего. Это было давно. – Она вздохнула, и губы ее задрожали. – Но я все время думаю о нем, а сегодня утром… – Судорожно сглотнув, она прошептала: – Шведский флоп напомнил мне о нем. Он покупал их каждое воскресное утро.
Вот и объяснение ее отлучки в ванную. Теперь все ясно.
– Мне очень жаль, Мадди, – пробормотал Митч. Ему хотелось как-то унять ее скорбь, лучше всего – поцелуями.
– То был несчастный случай. – Она снова вздохнула.
– Должно быть, это было ужасно и… – Он умолк, не зная, что еще сказать.
Мадди кивнула и облизнула губы. А он едва удержался от стона. Проклятье! Они говорят о ее покойном отце, а он думает о том, как бы подмять ее под себя.
Стараясь отогнать неуместные мысли, Митч спросил:
– Я могу что-нибудь сделать для тебя?
Она покачала головой.
– Нет. А сейчас… Надо еще поискать.
– Может, помочь тебе в поисках?
– Нет, я сама, – пробормотала Мадди.
– Ладно, принцесса, хорошо.
Митч выпрямился и скрестил на груди руки. Он хотел, чтобы она забыла о своей семье и о том, что оставила позади. Хотел от нее дерзости. Не печали. И он был готов подразнить ее, чтобы получить желаемое.
Немного помолчав, Митч проговорил:
– Трудись, работай, малышка. Жаль только, что у меня нет подходящего мусорного бака для твоей машины. Боюсь, в мешки для мусора она не поместится.
– Что ты сказал?! – взорвалась Мадди, подбоченившись.
«Вот и правильно, – мысленно улыбнулся Митч. – Огонь, затухавший под гнетом католического воспитания, все же вырвался наружу».
– Принцесса, тебе что-то не нравится? Не нравится, что я назвал тебя малышкой?
Мадди что-то пробурчала себе под нос, а Митч, пожав плечами, добавил:
– Я говорю, как вижу. И насчет машины я прав. Так что же ты собираешься со всем этим делать?
Тут зеленые глаза Мадди засверкали, и она, шагнув к Митчу, ткнула его пальцем
