чезарная, беспредельная, немыслимая там, откуда ему посчастливилось вырваться. Наверное, степенным пузатым облакам копошащиеся внизу двуногие казались забавными букашками. Но он был счастлив предстать перед добродушными гигантами такой букашкой. Здесь, в лучшем из миров, – кем угодно! Лишь бы не на Деборе…
Сигурд опустил голову и стал разглядывать газон. По нему недавно прошелся робот-озеленитель, и теперь одуряюще пахло свежескошенной травой. Поодаль возвышалась большая клумба в форме ступенчатой пирамиды. Ее подножие красно-розово-фиолетовой пеной окружали пышные шапки флоксов, выше виднелись солнечные головки бархатцев, а верхушку украшали бело-малиновые звездочки петуний.
Сигурд с трудом подавил глупое желание перешагнуть бордюр, дойти до клумбы, опуститься на корточки и уткнуться лицом в цветы. Поди угадай, как воспримут такую выходку прохожие. Эх, знал бы кто из них, как несказанно ему повезло – родиться и жить в раю! Но невозможно оценить радости рая, не имея представления об аде.
На Деборе цветов не было. Да что там цветов – никаких следов жизни! Она и не могла зародиться на этом мерзлом шарике с густой, но начисто лишенной кислорода атмосферой.
Ледяные ветры гнали по мутно-зеленому небу темные, неопределенного цвета глыбы облаков. Казалось, при столкновении они непременно расколются и осыплются вниз каменным дождем. Но камня здесь хватало и без того – три четверти поверхности занимали горы. Они постоянно грозили обвалами, а в долинах подстерегала другая опасность – подземные газовые пузыри.
В недрах Деборы происходили загадочные процессы, отчего давление газов то падало, то нарастало. Когда оно достигало максимума, пузыри оглушительно лопались, и горе было тем, кто находился поблизости. Хватало и нелепых случайностей. Застрахованы от них были только люди, не высовывавшие носа с Базы. Страдали всегда модифанды, и одну из потерь Сигурд, как ни пытался, не мог вытравить из памяти. Со дня гибели Лейфа прошло больше трех месяцев, а у него до сих пор нет-нет да начинало саднить в груди.
Вечная стужа, ядовитая атмосфера, убойный уровень радиации в горах, частые обвалы и подземные толчки… Полный набор аргументов, чтобы облетать этот неприветливый мир стороной. Мало ли других! Но все минусы перевешивал один-единственный жирный плюс.
Земные недра за века эксплуатации вычерпали до дна, а Дебора оказалась гигантской кладовой ценных металлов. Особенно урана, до сих пор сохранившего свою нишу в энергетике. От такого богатства добровольно не отказываются. И если добывать его, используя дорогостоящих роботов, слишком накладно, а обычным людям на рудниках долго не протянуть, остается третий вариант…
От щедрого июльского солнца, запаха травы, брызжущей в глаза пестроты цветов у Сигурда кружилась голова. Это у него-то, идеально приспособленного, чтобы выжить в аду!
Он оглядел бульвар. Тот упирался в широкую ленту дороги, по которой юрко сновали мобили. А за ней, подавляя размерами, вздымалась строгая, без излишеств, темно-коричневая коробка – завод «Биоинкора». Когда-то с одной из его поточных линий сошел и сделал первый вдох модифанд по имени Сигурд. Конечно, этот момент не отложился в мозгу – сознание нового добытчика урана активировали уже на Деборе. И все же… Наверное, не имея родителей, он должен был питать особые чувства хотя бы к месту, где появился на свет. Но не питал. Совсем наоборот.
Жизнь горняка на Деборе однообразна. Сон, еда, работа, отдых… В этом жестко заданном ритме могут пройти десятилетия – до окончательного износа организма. А могут и не пройти – кому как повезет.
Модифанды не задавались вопросами, сколько лет им отпущено топтать планету. Какой смысл? Может, уже завтра под ногами рванет не обнаруженный вовремя газовый пузырь. Или гора тяжко вздохнет и завалит рудник каменными глыбами. Или порывом ураганного ветра тебя швырнет на выступ скалы и протащит по нему, распарывая скафандр. От судьбы не уйдешь…
Когда-то и Сигурд считал заведенный порядок вещей единственно возможным. Но однажды он проснулся со странным ощущением, что не живет, а всего лишь отбывает наказание, назначенное невесть кем и неизвестно за какие грехи. Настоящая жизнь – яркая, разнообразная – кипит бесконечно далеко, и вкуса ее не узнать никогда.
Вскоре наваждение исчезло, но Сигурд был настолько потрясен, что рассказал обо всем другим модифандам. Большого интереса новость у них не вызвала. Другая жизнь? Это не та ли, что на Земле и еще каких-то затерянных в Галактике планетах, о которых можно узнать, общаясь с сотрудниками Базы и просматривая фильмы по внутренней сети? Нашел о чем вздыхать! Плоха Дебора или хороша, она – дом родной, а та же Земля – чуждый мир. Кому до нее какое дело?
Необычной была только реакция Лейфа. Выслушав приятеля, он долго вглядывался в его лицо, а потом произнес загадочную фразу: «Вот и ты начал кое-что понимать». Сигурд попросил объяснить ее, но ответ был уклончивым: мол, придет время, и все узнаешь.
Странное чувство
