взяв свою подопечную за руку, словно опасаясь, что иначе та сбежит, бабушка провела ее в шатер и опустила полог.
– Бедная девчушка! – посочувствовал Мод Фульк. – Хотя, может быть, я просто излишне добросердечен. Думаю, если бы моя мать родила девочку, наша сестра была бы именно такой. – Он криво усмехнулся.
– Да уж, попадаются девчонки, которые запросто могут обвести всех вокруг пальца. Так что благодари небеса за то, что у вас в роду одни только мальчики, – философски заключил Жан.
Теобальд Уолтер не сразу понял, о чем толкует его брат.
– Что? – переспросил он.
Хьюберт страдальчески вздохнул:
– Я говорю, неплохо было бы тебе всерьез обдумать предложение ле Вавасура.
Они сидели в шатре Теобальда, пили по последнему кубку вина перед сном. Было уже поздно, хотя еще не настало время всенощной. Сегодня Хьюберт в последний раз носил официальное облачение архидьякона Йоркского. Наутро ему предстояло принять сан епископа Солсбери и надеть расшитую золотом мантию и позолоченную митру, полагающиеся ему по статусу.
– Ты что же, считаешь меня извращенцем и развратником, способным просить руки двенадцатилетней девочки?! – возмутился Теобальд. Он никак не ожидал такого от Хьюберта.
– Я толкую про ее земли! – отрезал Хьюберт. – Барон дает за дочерью такое богатое приданое, что тут любому стоит призадуматься, даже праведнику вроде тебя! Эдлингтон, Шипли, Хейзлвуд, Рэгби! Тот, кто возьмет девчонку в жены, получит целое состояние!
Теобальд разглядывал брата с изумлением, которое граничило с отвращением. Пусть Хьюберт и станет завтра епископом, но до благочестия ему очень далеко. Все вокруг прекрасно знали, что его старший брат отличается деловой хваткой и прекрасно разбирается в финансовых вопросах. Вроде бы похвальные качества, однако насколько подобное приличествует священнослужителю?
– Но Мод всего лишь двенадцать лет, – повторил Теобальд.
Хьюберт пожал плечами:
– Думай лучше о деньгах, братец! Не пойму, что тебя смущает? К тому времени, когда дочери барона исполнится, скажем, четырнадцать или пятнадцать и она станет способна плодить наследников, ты ведь еще тоже не впадешь в старческую слабость, верно?
Тут уж Теобальд не выдержал и, рубанув рукой воздух, резко ответил:
– Убирайся-ка ты лучше от греха подальше, пока я тебя не вышвырнул! – В глубине души он понимал, что Хьюберт печется об интересах семьи, что в словах его есть резон, и от этого Теобальду было не по себе.
– Я и сам как раз собирался уходить. – Хьюберт поднялся и легкой, несмотря на его внушительные габариты, походкой направился к выходу. – А ты все-таки подумай, Тео. Это прекрасная партия, да к тому же, если ты в ближайшее время не задумаешься о свадьбе, то, боюсь, не женишься уже никогда. Наверное, из нас двоих священником должен был быть ты.
– Полагаю, я для этого не достаточно алчный, –
