конечно, преклоняюсь перед вашими познаниями в винах, однако загвоздка в том, что красное мне не нравится. Я его вообще не употребляю! Пью только белое. Вот такие пироги. – Дэнни сделал паузу, полюбовался на начальника, которого, казалось, вот-вот хватит удар, и закончил, одарив коллег холодной ухмылкой: – И хрен вы дождетесь, чтобы я платил свои деньги за чужое красное вино, а сам сидел как дурак с пустым бокалом.
Брови присутствующих изогнулись в унисон, зашелестели вздохи, раздались дипломатичные покашливания. Боб Фой запаниковал. Ему впервые отважились так открыто бросить вызов. Хуже того, Скиннер славился способностями к пародии, и сейчас, глядя в его нахальное лицо, Фой, как в зеркале, узнавал свои неприглядные черты. Он забарабанил пальцами по скатерти и повысил голос до скрипучего визга:
– Ха, отлично, давайте голосовать! Кто против «Каберне»?!
Никто не откликнулся.
Макги хмуро качал головой, Айткен брезгливо кривился, де Муар изучал рождественский сухарик. Шеннон делала вид, что интересуется усевшимися за соседний стол людьми – судя по всему, членами шотландского парламента. Скиннер поднял очи горе, высмеивая малодушие коллег. Фой прикрыл один глаз, наполнил легкие воздухом и приготовился говорить.
И тут раздался тихий сиплый голосок:
– Я… мм… согласен с Дэнни… Мы же платим поровну? – Брайан Кибби практически шептал, его глаза увлажнились. – Все должно быть по справедливости.
– Я тоже от белого не откажусь, – поддержала Шеннон, заглядывая шефу в лицо. – Давайте возьмем две белого и две красного? А там поглядим.
Не обращая внимания на Шеннон и Скиннера, Фой медленно повернулся к Кибби и окатил его ядовитым взглядом.
– Да боже мой, делайте что хотите! – пропел он сладким голосом, расплывшись в жуткой ослепительной улыбке.
А потом поднялся, шмякнул ладонями по столу – и ушел в туалет, где с наслаждением выворотил из стены коробку с бумажными полотенцами.
ЭТОТ ГОНДОН СКИННЕР И ПОЛЗУЧАЯ МАЛЕНЬКАЯ ДРЯНЬ КИББИ!
Фой выудил из кучи на полу бумажное полотенце, намочил его и протер загривок. Вернувшись к сидящим как на иголках подчиненным, он сделал вид, что не замечает двух бутылок белого вина.
Кибби чуть не до инфаркта испугался вспышки начальника.
Что я такого сделал? Ничего себе Боб Фой!.. Я думал, он нормальный дядька. Надо постараться снова попасть в его белый список.
Фой и раньше не жаловал Дэнни, а сегодняшняя выходка лишь усугубила неприязнь. В разговорах со своим начальником Джоном Купером он никогда не упускал случая попенять на нерадивость инспектора Скиннера; теперь жалобы придется участить.
Будучи неисправимым и беззаветным членом братства сластолюбцев, я с младых ногтей понял, что единственным удовольствием, в остроте не уступающим акту любви, является добрая трапеза. У истинного сластолюбца есть две арены, два ристалища, на которых он служит своей музе и оттачивает мастерство: кухня и постель.
