знакомые улицы, до дома было рукой подать.
– Интересный у вас город. – Макс говорил медленно, как будто останавливая сам себя. – И люди необычные. Настороженные, что ли. Никого не впускают в свою жизнь, но с удовольствием интересуются чужой. Любопытны, но нет, чтобы кому-нибудь помочь. Завидуют чужому успеху, но ничего не делают, чтобы самим чего-то добиться… Интересный город.
– Ничего интересного! – Переносицу жгло от скопившихся слез.
– Смотря, с чем сравнивать. – Машина повернула в наш двор. – В прошлом веке все было по-другому.
Взлетели в воздух перепуганные голуби. Журчание мотора смолкло.
– Ну, я пойду, – пробормотала я, с трудом вспоминая, куда засунула сумку.
Макс медленно опустил руки на колени.
– Маша, скажи, зачем ты два дня назад пришла на детскую площадку?
Я уже почти вытащила свою сумку из-под сиденья. Вопрос заставил меня замереть.
– Хотела тебе помочь.
Слезы мгновенно высохли. Все обман, ничего у нас не могло быть!
– Помочь? Мне? – Макс повернулся.
Его холодный взгляд уже не удивлял. Все правильно. Так и должно быть.
Челюсть сводило от напряжения, я держалась из последних сил.
– Я же говорила: Синицын спортсмен, стукнутый на всю голову. Он мог тебя покалечить.
Молчание Макса стало угнетающим.
– Их же было больше! – выкрикнула я, бросая сумку и начиная терзать замок ремня безопасности.
Макс невидящим взглядом смотрел перед собой.
– Я не думала, что ты справишься один. А потом я очень испугалась, когда не увидела тебя рядом.
Замок щелкнул, возвратный механизм втянул ремень в паз, и я наконец выскочила на улицу, услышав вдогонку:
– Тебя могли убить!
Макс появился передо мной – я не услышала, как он открывал дверцу. Мой водитель, мой прекрасный принц, наклонился, заставив мое сердце трепетать. Отцепил сумку и теперь держал ее передо мной.
– Ничего бы со мной не случилось, – прошептала я, вялой рукой забирая у него сумку.
– Это неправильно.
Его лицо было слишком близко от меня. Я видела его идеальную бледную кожу, бархатный разлет бровей, длинные ресницы, невероятно глубокий зрачок, волнистые темные волосы, чуть приоткрытые губы, за которыми виднелись нереально белые зубы.
И в тот момент у меня случилось мимолетное помутнение. Мне вдруг показалось, что губы вот-вот изогнутся в злую усмешку, а зубы превратятся в звериные клыки. В душе торкнулась знакомая тревога. Нет, уже не тревога, а настоящая паника. Инстинкт самосохранения вопил, что мне надо срочно бежать отсюда. Бросить бесполезную сумку и бежать без оглядки.
Я испуганно прижалась к боку машины, и Макс сразу отошел в сторону.
– Ты же нормальный человек! – воскликнул он. – Как ты могла так поступить? Бросаться в драку, заранее зная, что проиграешь, – это самоубийство!
