лучше было бы путешествовать сэнсолетом. Это, по крайней мере, интереснее, чем обычный авиалайнер. Вы летали когда-нибудь сэнсолетом?
– Нет. И не собираюсь.
После этого ответа сосед отстал окончательно.
Через иллюминатор нельзя было разглядеть ничего, кроме синей морской глади, проносящейся далеко-далеко внизу. Её вид только усиливал неуютное чувство. К тому же у Брэдли разболелась голова. В последнее время это случалось часто.
А ещё он часто видел странный повторяющийся сон. Ему снился космолёт, похожий на гиотский главный корабль «Буовиинаа», который теперь постоянно находился на околоземной орбите. Но «Буовиинаа», судя по тому, что было о нём известно, представлял собой целый небольшой летающий город. А космолёт из сна был не таким огромным. Но всё-таки больше двух-десятиместных сэнсоа, которые пришельцы использовали как для перемещений на Земле, так и для сообщения между планетой и «Буовиинаа».
Во сне Фолио всегда происходило одно и то же. Неизвестный корабль неподвижно зависал над заснеженной горной вершиной. Гора была какая-то необычная, почти правильной пирамидальной формы. Через минуту от космолёта отделялась маленькая светящаяся точка – челнок-сэнсоа. Он летел вдоль горного склона – вниз, вниз… Но приземлялся ли, и если да – то где, Брэдли узнать не успевал, потому что каждый раз на этом месте сон обрывался, переходил в какой-нибудь другой или заканчивался пробуждением.
Половина полёта прошла нормально. Оставалось надеяться, что и дальше никаких инцидентов не произойдёт. Только бы этот тип больше не лез со своими разговорами…
2. Специалист по уфологии и парапсихологии
Для Майкла Мэйнлоу, в отличие от его племянника, необъяснимые явления, выходившие за рамки привычных законов и правил жизни, всегда были поводом для раздумий. Ну, если и не всегда, то с момента как пропал Билли Салливан – точно. А пропал Билли вскоре после того, как им обоим исполнилось по девять лет.
В юности было время, когда Майкл едва не ударился в мистику. Тогда он много общался с людьми, которые произносили длинные и запутанные речи о «высших силах», «тайнах, доступных избранным», а то и открытым текстом о герметизме, Великих Ложах, Камнях и Эликсирах. Но природа взяла своё – а от природы Мэйнлоу обладал рационалистическим складом ума, свойственным скорее учёному, чем эзотерику. Священное благоговение и трансцендентные экстазы были ему чужды. Он всегда стремился найти объяснение необъяснимому. Его беда была в том, что официальная наука по-настоящему необъяснимым интересуется мало – то есть с ней Майклу тоже оказалось не по пути. Нельзя же, к примеру, выступать в научных обществах с докладами об исследовании явлений психокинеза, если по мнению членов этих самых обществ психокинеза не существует вовсе.
Мэйнлоу не оставалось ничего, кроме как пойти своей собственной дорогой. Наверное, сделать это в одиночку, даже имея материальные возможности, не удалось бы. Но нашлись
