неприятностей на свою голову, тем более что у нее супруг ревнивый, поэтому – гудбай!
– Мне, право, неудобно, может, Олечка не хочет, чтобы вы знали… гм-гм, о некоторых моментах жизни ее матери? – нерешительно произнесла Маня.
Глеба разбирало любопытство, ему вдруг захотелось больше узнать о покойнице, тогда как при жизни она совсем его не интересовала. Он вспомнил, что Ольга никогда ничего не рассказывала ни о матери, ни о своей жизни в селе. Над этим он особенно не задумывался, решив, что она просто стесняется своего сельского прошлого. Теперь Глебу за этим виделась какая-то тайна, тщательно скрываемая от него.
– Маня, я вас очень прошу… Ну пожалуйста! Может, я тоже чем-нибудь вам пригожусь, – канючил Глеб, делая большие наивные глаза.
«Одежда ее старит, а вот если ее приодеть как следует, она была бы даже очень ничего», – подумал он. Он стал похож на большого обиженного ребенка – это выражение лица он много раз репетировал перед зеркалом и знал, что оно неотразимо действует на женщин. В них пробуждались материнские инстинкты, им хотелось помочь этому симпатичному тридцатичетырехлетнему кареглазому блондину с правильными чертами лица и фигурой атлета.
– Кто знает, может, и в самом деле пригодитесь, – задумчиво произнесла Маня. – Только уговор: то, что я сейчас расскажу, останется между нами, Олечке ни гу-гу.
– Ни гу-гу! – радостно согласился Глеб.
– Хорошо! Только немного подождите – я сейчас вам постелю.
Глеб, сгорая от любопытства, протестующе замахал руками.
– Не спорьте, это бесполезно! – твердо, учительским тоном заявила Маня.
Она вышла в другую комнату, где, видимо, ему и предстояло спать. Чтобы занять себя, Глеб с интересом осматривался. У него возникло чувство, будто он попал в эту комнату в первый раз, а не просидел в ней минимум час. Стены были оклеены веселенькими плотными обоями, явно не из дешевых. Софа с красной обивкой и три мягких стула в тон. Полированная мебельная стенка отечественного производства. За стеклом шкафа – фаянсовая посуда и хрусталь. Несколько небольших фотографий в рамочках, отражающих жизненный путь хозяйки дома.
«В молодости она была совсем недурна и даже, пожалуй, пикантна», – отметил про себя Глеб. Вот Маня – школьница, по-видимому, первоклашка, со смешными косичками, торчащими в разные стороны. Присмотревшись, Глеб понял, что это не она, а, скорее всего, похожая на нее дочь. А вот, безусловно, сама Маня с длинной русой косой по пояс. Здесь ей лет четырнадцать, не больше. Одна из «взрослых» фотографий: она стоит в плотно облегающем прекрасную фигуру летнем цветастом платье с глубоким вырезом, мало что скрывающим. За ее спиной море – видимо, фотографировалась где-то на отдыхе. Здесь ей лет двадцать пять, выглядит очень эффектно, задорно смеясь и показывая красивые белые зубки. Глеб представил, что сейчас она выйдет из соседней комнаты, переодевшись в легкий облегающий
