тут.
– Сними это все для перебивок. Заодно посмотри, как тут в темноте.
– Ага.
– Должно выйти клево, друг мой.
– Реплики будут?
– Пока нет. Просто сними это все, как в «Техасской резне бензопилой». И микрофоны надо поставить. Хочу слышать голос этого места.
– Так точно.
– Молодец, чувак. Если бы с утра не поленился побриться, я бы тебя поцеловал.
Дэн фыркнул:
– Гавриил сюда не войдет. Придется брать у него интервью снаружи.
Кайл закатил глаза:
– А почему тогда мы не взяли его прямо в Вуд-Грин?
Дэн, давясь от смеха, снимал помещение. Первый этаж состоял из одной длинной комнаты с гигантским очагом в дальнем конце. Неровный цементный пол покрывал слой гнилых листьев высотой по щиколотку. Тут и там виднелись разбросанные дрова, кирпичи, комки земли и куски мокрой штукатурки. Собор ел прямо здесь, в три очереди. По потолку шли три длинные балки, между ними виднелись доски пола второго этажа.
– Дэн, сними очаг крупным паном.
Напарник обнаружил там две мятые кастрюли, остатки метлы и пачку полусгнивших книг.
– Надо же, – сказал Кайл, глядя на тусклый металл среди черных листьев, – Гавриил!
Старик, бледный и дрожащий, подошел к очагу, где когда-то ел жидкую кашу, которая больше подошла бы для скота. Сейчас его снимали для истории, но легче ему не становилось. А ведь именно славы он и хотел, когда принимал предложение Макса, а на пароме признался, что вдобавок получил изрядную сумму за участие в фильме.
– Пока он соберется, аккумулятор сядет, – усмехнулся Дэн.
– Трибуна, – шепнул Кайл Дэну. – Наконец-то кафедра, с которой можно толкнуть проповедь. Но такую бы ты не выбрал, а, Гавриил? – Кайл кивнул и щелкнул хлопушкой: – Мотор!
Старик откашлялся. Допил воду из бутылки, хотя вряд ли испытывал жажду. Открыл маленький рот:
– Здесь не было электричества. Мы пользовались керосиновыми лампами. Даже воду мы покупали в деревне. Мы носили ее ведрами… это было мучительно, – вся его ирония, красноречие и всезнайство куда-то делись.
Он говорил нервно, то и дело запинаясь. Лицо у него блестело от пота.
«Если он так себя чувствует, это и будем снимать». Чем тяжелее история, тем лучше выйдет фильм. Насыщенность, которой Кайл хотел от всего интервью, здесь появилась уже в первой фразе. От Гавриила он такого не ждал – боялся, что тот покажется слишком самоуверенным в кадре. Кайл внезапно почувствовал симпатию к старику.
– Однажды у нас остались только яйца. Еда для собак. А, и зерно, которое мы покупали для куриц.
– Вы ели собачью еду и корм для куриц?
Гавриил кивнул:
– Мы пытались сделать хлеб из этого зерна. Прямо здесь. Ни разу не получилось. Сестра Катерина запрещала приносить еду из внешнего мира.
– А
