ее громадность, ее неподъемность тяжеловеса. Им можно было рассказывать об этом бесконечно, но они все равно не сумели бы этого представить.
Наконец, пришло время голосования. Решили, что участвовать в нем должны только отдельные представители – по голосу от каждой группы, подписавшей акт в Дорсе Бревиа, а также от всех заинтересованных групп, возникших позже, – новых поселений в необжитых районах, новых политических партий, ассоциаций, научных организаций, компаний, отрядов подпольщиков, нескольких фракций Красных. Прежде чем начали голосовать, какая-то щедрая наивная душа даже предложила дать право голоса первой сотне, но все лишь посмеялись над мыслью, что тогда первая сотня сможет таким же образом голосовать и по остальным вопросам. Щедрая душа, молодая дама из региона Дорса Бревиа, затем предложила дать каждому члену первой сотни по отдельному голосу, но это было отвергнуто как угроза той хрупкой власти, что имел представительский совет. Да и все равно это ничего бы не изменило.
И они проголосовали за то, чтобы космический лифт остался на месте еще на некоторое время – и во власти ВП ООН, до самого Гнезда включительно, без всяких требований. Это было то же самое, как если бы король Кнуд решил признать законными морские волны[1], но никто, кроме Энн, не смеялся. Красные пришли в ярость. Как громко возразил Дао, принадлежность Гнезда все еще активно оспаривалась, а прилегающую к нему территорию, слабо защищенную, можно захватить – ничто не вынуждало их отказываться от Гнезда, и большинство голосующих просто не хотели признавать проблему, потому что решить ее труднее, чем отступиться от нее! Но большинство оказалось единодушным. Провод было положено сохранить.
Энн ощутила знакомый порыв – бежать. Шатры и поезда, люди, по-манхэттенски тонкая линия горизонта между Шеффилдом и южным краем, базальтовый пик, взрыхленный, выровненный и замощенный… Вдоль всего края тянулась железная дорога, но западная сторона кальдеры едва обитаема. Энн села в один из наименее габаритных марсоходов, что находились в распоряжении Красных, и направилась по краю против часовой стрелки, прямо вдоль железной дороги, с ее внутренней стороны. Добравшись до метеостанции, она припарковала марсоход и вышла сквозь шлюз, неуклюже ступая в прогулочнике, сильно напоминающем тот, какие они носили в первые годы.
Она находилась в километре или двух от края. Двигаясь к нему на восток, она споткнулась раз-другой и лишь потом пошла осторожнее. Старая лава на ровной поверхности широкого края где-то была гладкой и темной, где-то – грубой и более светлой. Когда приблизилась к самому краю, уже полностью перешла в режим ареолога, кружа вокруг валунов, как могла бы кружить целый день, уделяя внимание каждому выступу и каждой трещине под ногами. И это было хорошо, потому что у обрыва поверхность разбивалась на ряд узких неровных уступов, то ступенчатых, то таких, что были выше ее ростом. И при этом в Энн нарастало ощущение пустоты впереди – уже виднелись дальний край кальдеры и остальная часть
По одной из легенд, король Дании, Англии и Норвегии Кнуд Великий (ок. 995–1035 гг.) верил в свою власть над морскими волнами. –
