каком клубе? – начинает она допрос.
– Не помню.
– Разве?
– Не важно. Какая на фиг разница?! А ты решила немного прогуляться?
– Да так, – кинула она сумочку в кресло. – Адель пригласила развеяться. Угадай куда? Не напрягай извилины. Ты не поверишь, я тоже ходила на стриптиз. Мужской. К женщинам я не испытываю столько страсти. Получился девичник – Адель, я и еще две необязательные знакомые. Одна – стерва с работы, а вторая – приятельница Адель. Весело провели время. Я звонила тебе, пыталась предупредить, чтоб ты не волновался, но ты был так занят разглядыванием пышных попок, что не соизволил ответить любимой. А я набирала тебя раз пять!
– Не помню, чтоб ты звонила. Я бы ответил. Постой! Я сам звонил тебе! И ты не отвечала!
– Батарейка сдохла! – злорадно усмехнулась Лиза. – Не будем раздувать из мухи слона. Боже! Как я устала! Выпью воды и приму душ.
Я пересилил себя и приподнялся с дивана.
– Мне уже не до душа. Я полагал, что ты рассталась с Адель? Еще совсем недавно вы посылали друг другу гневные террады. Как она поживает?
– Так себе.
– То есть?
– Да ну ее, Герман! Сходить в стрипклуб – еще не повод делиться своими успехами. И вообще она меня мало интересует.
Лиза договорила последнюю фразу, выйдя из комнаты.
Адель… Никогда бы не подумал, что они снова станут общаться. Вот так сюрприз. Эта бездарная поэтесса Адель – не псевдоним и не прозвище, а самое настоящее ее имя. Как ни крути, звучит поэтично. Она словно родилась для стихосложения. Само ее имя, как рифма. Но в голову приходит только бордель. И я бы не удивился, если б она имела к нему отношение. И прямое, и косвенное. Адель была известной стихоплеткой в своих кругах, имела несколько неизданных сборников и иногда лишь отрывками публиковалась в малотиражных литературных изданиях. Все больше читала свои творения в кругу себе подобных на поэтических сборищах и фестивалях. Особенно она любила участвовать в поэтических конкурсах, не пропуская все столичные и региональные тусовки. Нигде ей не удавалось победить. Нигде не удавалось попасть в номинанты и получить премию. Но Адель не сдавалась, и поражения нисколько ее не смущали. Для нее важен сам процесс, и возможность быть услышанной, возможность выступить и почитать на публику свои стихи, коих у Адель накопилось порядочное количество. Когда-то она читала их и нам с Лизой. Давно, когда я только с ней познакомился. Но авторские выступления продолжалось не долго. Адель почему-то прекратила читать нам, и мы не могли в полной мере оценить ее выдающиеся способности. То ли она стала чересчур скромной, то ли решила не тратить времени на бездарности вроде нас – неизвестно. Прекратила, и все тут. Никто не расстроился. Мне сложно даже припомнить несколько строчек. Стихи пролетели сквозь уши, не оставив никаких отпечатков – слишком ветреные были ее строки.
Адель – удобное имя, но мне неизвестна ее фамилия. И вряд ли она кому-то знакома, кроме ей самой. Я знаю лишь, что та имела хорошую должность в маркетинговой
