то есть исключительно согласно расписанию, и никак иначе.
И на этот раз помимо обыкновенного, обремененного чемоданами люда, в поезде ехали и совсем уж неслыханные и невиданные в п-ских суровых палестинах пассажиры – какая-то многочисленная то ли концертная бригада, то ли театральная труппа, то ли балалаечный оркестр, – короче говоря, артисты. Да. Вот именно.
Признаться, у банды «Ночные вороны» до сей поры не было еще никакого опыта общения с такого сорта пассажирами, потому что очень редко заезжали такие пассажиры в здешние отдаленные и суровые, едва ли не впритык к северному сиянию, края.
А тут – нате вам. Едут. С балалайками.
Само собою, проигнорировать такой нестандартный нюанс банда «Ночные вороны» никак не могла.
И потому ее главарь Никифор созвал экстренное толковище всего наличного бандитского состава с целью, так сказать, выработки тактики и стратегии в связи с неожиданно возникнувшими нестандартными обстоятельствами. Толковищем на языке банды «Ночные вороны» называлось совещание всего наличного бандитского состава на предмет всяческих бандитских нужд и обстоятельств. Вы себе доподлинно уяснили суть этого выражения? Тогда – идем дальше.
– Короче, – сказал Никифор банде. – Сегодняшняя повестка толковища – шерстить или не шерстить этих самых балалаечников. Вот в чем вопрос…
Шерстить – на языке бандитов из банды «Ночные вороны» означало отнимать у пассажиров чемоданы, баулы, рюкзаки и прочую поклажу.
– А что по их поводу сообщил Моня Кудрявый? – отозвались сразу несколько бандитов.
Моня Кудрявый как раз и был той самой вышеупомянутой бандитской разведкой. А по совместительству Моня Кудрявый был еще и проводником пассажирского вагона маршрутом «Москва – П-ск» или «П-ск – Москва», в зависимости от того, в какую сторону поезд в конкретный момент времени двигался. И вот сейчас Моня Кудрявый вместе с поездом двигался из Москвы, и, между прочим, в том самом вагоне, в котором ехал Моня, как раз и находились те самые балалаечники или театральная труппа, пес их разберет, кто они были такие на самом деле.
– Да, так что по этому поводу сообщил Моня Кудрявый? – спросили у Никифора бандиты.
– Сказал, что едут, – ответил Никифор, который, здесь надобно отметить, был человеком не слишком охочим на всякую распространенную и обильную словесность, и потому изъяснялся преимущественно односложными, безо всяких деепричастных оборотов фразами, а иногда – так и вовсе одними лишь предлогами, междометиями и прочими служебными частями русской грамматики. А то и вовсе – одной лишь бессловесной жестикуляцией.
– Ну? – нетерпеливым хором поинтересовалась чуть ли не вся банда.
– Сказал, что пьют, – уточнил Никифор. – Три балалайки уже пропили. Или четыре… Безобразничают. Гоняют Моню за водкой. Из поезда хотели выкинуть. Моню. На полном ходу. Уже три раза…
– Вот ведь оглоеды! – выдохнул пораженно кто-то из
