Но о чём думать, на что медитировать? Не на еду же. Хотя еда, безусловно, очень приятный чувственный опыт. В туалет сходить тоже бывает приятно, облегчиться, особенно если давно хотел, но это же не объект для медитации!
Иван пробовал думать о чём-то абстрактном. Абстрактно-приятном. Невыразимом, но ощущаемом. Иногда удавалось. Иногда Иван даже летал во сне – вернее, в том зыбком промежутке между явью и сном, когда звонок телефона может грубо вернуть вас обратно в материальный мир и снова заснуть будет трудно, и вы проклянёте всех, кто звонит в неурочное время. А летать было так легко, так приятно! В этот раз Ауслендер примыслил себя идущим по лугу, заросшему разнотравьем (вот она, подумалось, целина, которую поднимали комсомольцы, а теперь опустили, отпустили обратно, и она одичала, заросла, но это ничего, потому что оставшиеся посевные площади стали давать урожай в три и в четыре раза больше, чем раньше, когда хотели всю землю распахать и засеять, не оставив ничего для трав и цветов, для бабочек и жуков, для мышей и лягушек, для ауслендеров, которым непременно нужно идти босиком по сорной траве в сновидческом теле, чтобы выключить перегретый и переработавший за день мозг). Иван сначала шёл твёрдо, потом словно легчал, и вот уже меньше приминалась трава, а потом он неожиданно заметил, что стопы упираются в прозрачную твердь на высоте ладошки от верхушек травы; и тогда Иван лёг на крыло, выровнялся горизонтально, расправил руки и медленно полетел. «Как это легко – летать!» – думал Иван. Гораздо легче, чем ходить. На самом деле ходить очень сложно. Нужно попеременно напрягать и расслаблять десятки мышц, сгибать сочленения, координировать движения одно за другим. Надо правильно вынести вперёд одну ногу, утвердить её на земле, перенести центр тяжести тела и только тогда оторвать вторую ногу, чтобы занести её вперёд первой, и повторить процедуру. И если что-нибудь напутаешь, то споткнёшься и упадёшь. Это очень трудно – ходить! Поэтому дети не сразу могут ходить, они долго учатся. А летать – легко! Надо только ощутить в себе этот центр – центр лёгкости. И равномерно распределить. От земли идёт две волны: одна притягивает, другая выталкивает. Обычно мы встаём на тянущую волну и по ней идём, переставляя ступни. А если наоборот, то ничего переставлять не надо! Распластаться и ощутить это тёплое, лёгкое, поднимающееся, как нагретый воздух. Поймать течение, а трение так незначительно, что хватает легчайшего усилия, просто мысли о нём – и ты полетел. Так же и на воде: кто-то умеет плыть и держать себя на поверхности, а другой не умеет, и тянущая волна увлекает его ко дну, хотя потом, когда он уже утонул, его всё равно выталкивает на поверхность! Ауслендер подумал: странно, что земляных покойников земля не выталкивает наружу. А может, и выталкивает, просто мы не знаем или не видим. Выталкивает, поэтому мы кладём сверху тяжёлый камень. И ставим крест. Но думать о покойниках не надо, лучше думать о детях. Вот, дети, да! Почему мы учим детей ходить? Ведь это так сложно! Лучше сразу учить летать, тогда и переучивать не придётся…
