будет уходить. Это
тоже оставалось для нее делом туманного «завтра» и проскакивало мимо сознания, как полет во сне.
Она переместила оптику на дорогу, по которой должен был вернуться мерс. Ей почудилось какое-то шевеление в кустах у самых ворот. Но сколько ни вглядывалась в то место, все было недвижимо и безмолвно. Да и что можно разглядеть во влажной темени – ничего.
Однако минуты через три она поняла, что шевеление вовсе не почудилось. Подле охранника мелькнула серая тень, и он кулём рухнул на землю. Тень легко взвалила на плечо тело и растворилась за воротами.
Такое в ее планы не вписывалось. Хотя, возможно, и не нарушало их. Наверное, об этом стоило задуматься, потому что пропажа охранника могла иметь самые непредсказуемые последствия. Но Юля была не способна мыслить реалистически, и разгадывать случившийся ребус не сбиралась. Она вся была в ожидании одного единственного момента. Когда Мирзоев выйдет на крыльцо.
Наконец, по лесистому склону полоснули фары. То возвращался с шалавами ментовский мерс. Далее все пошло по отработанному сценарию. Три шалавы вылезли из машины и стали прихорашиваться. Водила, не обратив ни малейшего внимания на отсутствие охранника, поднялся на крыльцо. Просигналил кнопкой о своем прибытии. Но вместо генерала, как она ожидала, из дома, покачиваясь на коротких ногах, вывалился его помощник. Что-то сказал коротко. Девицы встали рядком в готовности к смотринам.
Тут и вывалился Мирзоев. Юле потребовалось не больше секунды, чтобы поймать его золотозубую пасть в прицел.
То, что произошло дальше, повергло ее в шок. Не было ни щелчка, ни эха выстрела, ни отдачи. Увидела лишь, как неведомая сила отбросила генерала, и он опрокинулся на ступени навзничь.
Она была абсолютно уверена, что не успела нажать на курок! Не могла же выстрелить и не заметить этого. Ну, никак не могла! И указательный палец все еще оставался на спусковой скобе. Однако ее и Герин враг оказался поверженным.
Все это пронеслось в ее голове подобно молнии. Хоть она и была в шоке, но автоматически фиксировала все, что происходило в кишлачном дворе. Девицы онемели. Первым из столбняка вышел коротконогий помощник. Сиганул с крыльца, шлепнулся на асфальт и на карачках, подняв зад, пополз к машине…
Ах, какая это была легкая мишень – его зад! Пусть хоть этот получит! Она выстрелила, почти не целясь. И даже не усомнилась, что прошила его в самом болезненном месте.
Больше ничто Юлю не интересовало. Она положила винтовку на бруствер и откинулась к стенке окопа, подставив лицо под мелкие дождевые капли. На душе у нее было пусто, как на кладбище ночью. Ни мыслей, ни чувств. Только усталость, будто после тяжелейшей физической работы. Она понимала, что надо делать ноги. Если не убегать галопом, то хотя бы уползать. Но продолжала сидеть чучелом.
Из оцепенения ее вывел громкий шепот:
– Ты
