песенки и при этом не выпускала из рук конскую кисть, которой она изящно расписывала все вокруг. Она рисовала яркими красками на стенах, утвари и даже потолке. Когда моя Мама описывала ее, она все время улыбалась и восторженно хлопала в ладошки. Она говорила, что никогда не видела таких ярких красок, которыми Стейнунн рисовала море, небо и людей в своем доме. Ее картины завораживали и вводили в странное состояние, которое вызывало жажду жить, творить и любить. После того, как они поговорили, предсказательница позвала мою Маму на улицу, к самому обрыву и сказала ей: «Ты же хотела прыгать? Так давай же! Разбейся об скалы». Моя Мама странно посмотрела вниз и ответила ей: «Прыгать? Я никогда даже не думала об этом» – но обернувшись, она заметила, что позади нее уже нет никакого домика. Только одинокие северные сосны качаются в такт волнам и одиноко скрипят, запевая песню под звуки моря. Мама после этого, много раз приходила на то место, в надежде увидеть Стейнунн еще хоть раз, но все попытки были безуспешны. Как гласят легенды, множество раз, мужчины пытались найти странную предсказательницу по рассказам женщин, но этого им никогда не удавалось сделать. – Ингрид уронила слезу с горячей щеки и посмотрела на Астрид. – Душа моя, это просто легенда… Я не верю в нее!
По непонятным причинам, Астрид на минуту задумчиво поглядела в потолок и после неожиданно встала из-за стола.
– Мы еще обязательно встретимся, сестра! Я БлагоДарю тебе за ужин и помощь! Прощай же.
И девушка, шустро накинув на себя шубку, рванула к входной двери. – Ингрид, я люблю тебя, ты для меня настоящая сестра!
– Астрид! – крикнула ей вслед Ингрид, но та, слилась с ночной метелью и снова, став призраком изо льда, растворилась где-то в глубине ночного мрака…
Глава 7. Золото Ёдура
«Я не верю шлюхам-рабыням,
Лишь Богам доверяю судьбу —
Мне сегодня медку бы налили,
Выпить утром я очень люблю!
И вскричу я девкам клейменным —
«Наливайте же мне в бычий рог!»
А потом я пойду опьяненный,
Морду бить всем во имя Богов!»
Веселая песня рекой льется из спальни Ниялля. Каменная открытая печь жарит пламенем огня. На улице сильный мороз и от этого, треск дров в печи становится еще громче. Сейчас еще, совсем раннее, утро, но в спальне конунга оживленный смех девушек и грозная мужская песня, которая, то замолкает, то продолжается вновь.
– Ну все! Хватит! Я уже не могу… хахахаха!! – вскричал радостно Ниялль и залился смехом! – Хахахахаха!!! Хильда – ползи сюда! Давай еще раз и иди домой! Потом из комнаты снова послышался смех, который вскоре сменился шепотом девушки и оживленными стонами. Через несколько минут Ниялль, полностью обнаженный, вышел из спальни и, накинув на себя длинную рубаху, не перетянув ее поясом,
