section>Сегодня двадцать четвёртое августа. Двадцать седьмой день с начала вымирания.
Сотовая связь и телевидение накрылись почти сразу после того, как появились монстры. Интернета нет уже неделю, электричество пропало вчера. Сегодня мне стало скучно, и я решил вести дневник.
Я сижу в своей квартире один, совсем один. Нечего делать, не знаю, что делать, не могу ничего сделать. Мне страшно.
Дом наш большой: девять этажей, пять подъездов, сто восемьдесят квартир. В доме нет никого здорового – только монстры. Ходят-бродят туда-сюда. Их можно не заметить, они могут напасть, они могут укусить, они могут съесть. Съесть меня, как съели о-о-очень-очень многих.
У меня есть девушка – Ира. У неё есть родители, и она сейчас с ними, в безопасности. А я – сижу в своей квартире один. Квартиру я люблю: она укрывает, не даёт монстрам меня поймать. Здесь есть еда, и она не даст мне умереть какое-то время.
Ещё у меня есть дневник, который я начал вести, когда стало скучно и страшно. Писать у меня получается не очень хорошо, хотя кто, чёрт возьми, это прочитает? Но вести его я буду, а когда он закончится – начну новый, бумаги тут много. И я расскажу всё-всё-всё, с самого-самого начала.
День первый
Первым днём я привык считать тот день, когда впервые услышал о беспорядках в столице. В новостях показывали какие-то потасовки, мелькали машины скорой помощи, пожарные. Журналистам давали интервью суетящиеся полицейские и раненые люди, разными словами рассказывавшие о том, как на них нападали Они. Все ссылались на Них, и пока это было единственным собирательным местоимением для некой группы таинственных агрессоров. Понять или предсказать тогда ничего было нельзя: обыкновенный балаган с кровью и жертвами, со всех сторон освещаемый телекамерами – такого добра в телевизоре полно. Но что-то внутри заставило меня позвонить Ире с внезапным: «Как дела?» Так, на всякий случай.
День второй
Тогда стало интереснее. Проснувшись во втором часу дня, я первым делом сел за комп, открыл «Ю-туб» и наткнулся на то легендарное видео. Счётчик просмотров показывал невероятную цифру, а комментарии лились водопадом. Видео снял некий парень из Австралии. На нём была женщина, убегавшая от подростка. Она бежала быстро, но он – в тысячу раз быстрее. Он догнал её, повалил на землю и стал бить кулаками по лицу, хватал за волосы, лупил об асфальт, а потом вцепился зубами и стал рвать её кожу. Он жевал её, выплёвывал и вырывал новый кусок, точно чистил апельсин. Парень, снимавший всё это из окна своего дома, шёпотом молился. Многие решили, что это либо фейк ради фейка, либо вирусняк с неясным посылом. Я тоже лишь снисходительно улыбнулся, мысленно похвалив команду за натурализм съёмки.
А вечером позвонила мама и сказала, что с работы сегодня не вернётся. Работала она учителем начальных классов в школе неподалёку. Сбивчиво, прерываясь на всхлипы и заикаясь, она говорила, что они заперлись на втором этаже, потому что первый наводнили сумасшедшие люди.
Я позвонил Ире. Она сказала, что они с родителями сидят дома, напуганные до смерти.
День третий
Это был день длинных гудков. Я звонил, звонил, звонил и звонил маме, но трубку она так и не подняла. За окном сновали машины с мигалками: полиция, пожарные, скорая. Обычные тачки лихо носились и часто сталкивались то с деревьями, то с фонарными столбами, то друг с другом. Люди ходили быстро, словно торопясь побыстрее оказаться дома.
Я упивался статьями, видео и заметками о происходящем. Глаза краснели, слезились, но я продолжал читать, да только никак не мог вычитать ответа на два самых важных вопроса: «что происходит?» и «что делать?»
С Ирой мы созванивались и переписывались в «Скайпе». Они с родителями по-прежнему были дома. Ира рассказывала, как сегодня у них в подъезде кто-то орал так, словно его резали или жгли заживо. На вопрос, стоит ли мне приехать к ним, она отвечала коротким, безапелляционным и в то же время умоляющим: «НЕТ!»
День четвёртый
По телевизору каждый час крутили обращение президента. Только говорил он не о том, каким непростым был уходящий год и какие перспективы открывает новый, а о том, что всем нам необходимо оставаться дома, держать плотно закрытыми окна и двери и сохранять спокойствие перед лицом угрозы, природа которой пока никому до конца не известна.
К длинным гудкам я привык, привык и к новым шокирующим видео, ежеминутно появлявшимся в сети, к новым историям и теориям. Ещё я провёл ревизию холодильника и кухонных шкафов. Еды должно было хватить на месяц при условии максимальной экономии. Картофель, крупы, лапша – мама вечно набирала всё этими нелепыми, гигантскими мешками с клеймом «Каждый день» или «Выгодная покупка». Я смеялся над её милой запасливостью, закалённой годами дефицита, нелепой
