песнями, так хотелось быть поближе к огню, летевшему из закопчёной древней печи.
– Сметлив был курилка! Сметлив, да не умён! – сказал Ральф, издали наблюдая за маневрами Марты.
– Поймаю козу, она и обоссытся! Нет, обосрётся! Поймаю козу – отъе…! – кричала теперь Марта, мешая матерный новореп и отменные научные термины, – Отъе… тебя, зорька, блядина! Будет тебе по горам бегать!
Видимо чувствую немунучесть расплаты, Зорька в это мгновение припустила по крутому каменистому склону в лес, хромая сломанной ногой. Она не реагировала ни на угрозы Марты, ни на ласковые посулы морковки, а мерно костыляла к лесу. Все остальные козы повлеклись за Зорькой и даже от испуга блеять перестали. Пуще прежнего Зорьке не хотелось возвращаться к Марте, и оттого Марта бесилась.
– Куда пошли?.. вашу мать! Куда пошли? Б…! Ноги вам поотшибать! – ревела Марта, и её крик отдавался обвальным эхом в горах, – Б.. стоеросовые! Розочка! Ну ладно эти б…., но тебя куда понесло с ними? Что ты там искала? Приключений на свою жопу? Розочка! Зачем тебе эти …..? Розочка! Я тебя не узнаю! Видела бы тебя твоя мать!
– «Марушка! Ты разбила мне сердце!» – хотела сказать хромая коза, но не смогла, совесть не позволила!
Надо сказать, что, хотя мне очень этого хотелось, мать Розочки видеть триумф своей дочери не могла, потому что была ещё в прошлом году продана по хорошей цене на праздник какой-то байрам и съедена дружной компанией горцев. И сейчас, слушая воспитательные речи Марты, обращённые к зарвавшимся, впавшим в беспредел козам, можно было подумать, что Марта готовит их не на съедение горцам, а для поступления в московский университет.
Козы были и вправду все как на подбор длинноногие, глазастые, шустрые, как сама хозяйка, голенастые и своими длинными конечностями скорее походили на бродячих собак, чем на славных представительниц козьего сообщества.
Марта быстро шествовала по улице.
Она прошла мимо соседского дома, в котором все окна были занавешены. Там жили недавние переселенцы, кулаки и пройдохи.
И увидела своего любимого пса, который приканчивал яйца из гнездовья её кур.
Скорлупки жалобно лепились к ногам собаки.
Брови Марты поднялись вслед за седой причёской. До неё стало доходить, что происходит в её владениях.
– Ты? Я поставила тебя охранять моих кур! А ты жрёшь их яйца? Я то думаю, почему куры не несутся, всю голову пробила размышлениями, а тут вот оно что!
Марта уткнула руки в боки и пёс почуяв неладное, заскулил и прижался к ограде. Далее последовало неистовое движение, и если бы пёс вовремя не бросился вдоль покосившегося забора и не юркнул в дырку, булыжник точно раскроил бы ему череп.
– Где ещё насцал, бля? Будешь мне постель пересцыкать? Сyка, шмель! Только пусти в огород! Они тут как тут! Яйца жрать! Марту обманывать? Она ему и так и сяк и чашку в горошек поставила, и говно выношу, а они вот что! Задумали комбинацию!
