перед красотой и мудростью вселенной. Как, казалось, были счастливы эти свиньи, как мало им надо было для полного счастья!
Кажется, они были много счастливее нас!
Но это была только иллюзия! Люди встали на их пути к абсолютной гармонии!
Здесь был совершенно не нужен будильник, ибо ровно в шесть утра начинался великий визг в зловонном поросячьем сарае, где жестокий Карабас Барабас мучил своих бессловестных жирных клоунов, пиная их железным сапогом, или хлопая что было сил огромным чёрным хлыстом с железным набалдашником.
Таких криков я в своей жизни не слыхал, не могу поверить, что животное может кричать отчаяннее, чем кричали те свиньи из загона соседа. На меня это плохо действовало, я иногда даже руками уши затыкал, чтобы не слышать этих криков!
Изба Марты Кирилловны находилась в самом конце деревни и в самом конце длинного участка, огороженного дилетантской оградой из веток, скреплённых кое-где дощатыми вставками. Много раз, если приходилось идти от шоссе, Марта шла к дому по узкой извилистой тропке, переходила по настилу из брёвен узкий ручей.
– Нам надо замаскироваться! Я буду маскироваться под девушку. Как будто я девушка, которая обнимает берёзку! Я ты будешь мусорным баком!
– Не надо! – брезгливо сказал Ральф.
– Давай! Бегом!
– Ты глуп, как Фирдоуси!
– С чего ты взял, что Фирдоуси был глуп?
– По его виду!
– Но у него нет никакого вида! Его портретов не существует!
– Всё равно, глуп, как Фирдоуси!
Бак замер во тьме. Марта замерла тоже и стала прислушиваться к грому и шуму капель. Но в огород не пошла, а вернулась в дом.
И по пути разговаривала сама с собой:
– Этот куст называется тис! Это самое древнее растение в мире!
– Ну, уж? А эта жестяная колючка, которой можно перерезать человека пополам, не древняя случайно? Я думаю, колючка гораздо древнее. Вид у неё такой, что она видела динозавров, и наверно и стала колючкой, чтобы зубы-мельницы древних монстров не прогрызли её! Всё в мире приспосабливается!
– Ты тоже приспособился, вон как воняешь! Это называется мимикрия!
– Что такое мимикрия?
– Это когда ты специально мерзко воняешь, чтобы всем было противно! Или похож на что-то противное и ядовитое, змею там, сколопендру! Тут главное не переборщить и самому не умереть от собственного запаха! Так Бранглийская королева поступает, когда не хочет разговаривать с премьер-министром, намажется загадочным составом, который воняет, как сто тысяч азиатских помоек, и ходит с веером по паркету в Букенгемпском дворце, от мух обмахивается!
– Она наверно не по годам очень умна и по-видимому хорошо знает разницу между опоссумом
