еще дни, когда отец приносил в дом зарплату. Это были два три бумажных кулечка, в где лежали пересыпанные сахаром сладкие кругляши конфет, которые все почему-то звали – «Дунькина радость». Отец передавал заветные кулечки матери со словами: «Ну-ко вот, Варвара, прими получку!» Мать, светлея лицом, выдавала по две конфетки к чаю, а остальное прятала на верхнюю полку громоздкого буфета.
Однажды ночью проснулся мальчуган, пить сильно захотелось, пошел на кухню. Мимо буфета шел. И так ему конфет захотелось, что пододвинул он стул к буфету, вскарабкался на его выступ и, пересиливая страх высоты, достал себе немного конфет. Все не взял – соображал, что плохо поступает. После того как проделал он эту операцию ещё и днем, мать, раздавая конфеты, пожаловалась: «Наверное, домовой завелся у нас в доме, Леша посмотри, из-под веника я сор выкинула?» Лешка сбегал, посмотрел. Под веником мусора не было.
Бытует такое поверие в селах, что если хозяйка нерадива, да ленива, мусор заметет и веником прикроет, у такой домовой прячет вещи и всячески всех досаждает.
«Придется ловить домового, чтобы не шалил больше!»
Утром проснулся Алексей, зовет его отец: «Иди, полюбуйся, наш домовой попался!»
Подбежал мальчик посмотреть на это чудо. Только нет его.
Ставит отец Лешку на стул. Видит он, по нижней полке буфета, которая выступала далеко вперед, тонким слоем мука рассыпана, а на муке следы от маленьких босых ног и отпечаток ладони.
«А у нашего домового всего четыре пальчика на руке» говорит отец.
«Неправда, заревел маленький проказник, у меня все пальцы на месте!»
Джульбарс.
Вон сколько лет прошло, а история эта все никак не позабудется. Нет, нет да и всплывет в памяти. И так я над ней размышляю и эдак её пытаюсь понять, а выходит – вся наша жизнь вовсе не то, что видим мы вокруг себя. Хорошо бы сослаться на некоторое затмение памяти, или на чей – то гипноз, но, увы, слишком много материальных следов, да и невольный свидетель произошедшего события, частенько напоминает об этой более чем странной истории.
Детство мое прошло среди южных отрогов Калбинского нагорья, на востоке Казахстана. Климат ещё не испортился основательно, и десяти, пятнадцатидневные жаркие дни сменяли грозовые дожди с бешеным характером. По улицам села за короткое время набирали силу стремительные потоки воды, выбивали рытвины да овражки по не заасфальтированным улицам. Проживали мы по улице Советской. В каждом селе обязательно была улица с таким названием. Причем самая лучшая или самая красивая. Наша была самая центральная, ввиду того что располагались на ней все административные здания и любимый всеми сельчанами кинотеатр с броским именем «Заря».
В это лето случился у меня неслыханно щедрый подарок – велосипед.
Старший брат уехал на учебу в город и оставил мне это двухколесное чудо во временное пользование. Зависти окружающим меня мальчишкам не было предела. Вот эта зависть и сыграла доброе
