колокол, и этот звук вывел меня из оцепенения. Я встала и поспешила в столовую, шурша шелковыми нижними юбками и подолом бархатного платья.
– Очень мило, дорогая, – одобрительно отметила мама, оглядев мои напудренные волосы и новое платье.
Гарри был явно потрясен; он даже рот от изумления открыл, но я, ничуть не смутившись, смотрела прямо на него.
Поскольку он, как и мы с мамой, все еще вынужден был отчасти соблюдать траур, то выбрал достаточно темные тона, но одет был весьма изысканно: в темно-синий жилет, прихотливо расшитый черной нитью, и темно-синий камзол из блестящего атласа со щегольскими, широкими манжетами и лацканами. Волосы Гарри, тщательно зачесанные назад, были перевязаны на затылке синей лентой; узкие атласные панталоны также были синими.
– Из вас получилась бы чудесная пара, – совершенно, на мой взгляд, неуместно заметила мама. – Выглядите оба просто прекрасно!
Гарри улыбнулся, но по его глазам было видно, что он смущен и о чем-то напряженно думает. Он с несколько преувеличенной церемонностью поклонился маме и мне и предложил нам обеим опереться о его руку, но я чувствовала, что он, прикрываясь куртуазной любезностью, зорко следит за каждым моим движением. Я тоже улыбалась, делая вид, что на душе у меня спокойно и легко, но, взяв его под руку, почувствовала, как дрожат мои пальцы, а когда я села за стол, все вдруг поплыло у меня перед глазами, словно я вот-вот грохнусь в обморок.
За обедом Гарри с мамой непринужденно болтали о наших родственниках, я же постоянно думала о том, как бы заставить свой голос звучать спокойно, когда мне потребуется кому-то из них ответить; я даже ухитрялась смеяться, когда слышала какую-то шутку. После обеда Гарри отказался от порто и сказал, что предпочитает сразу пройти с нами в гостиную.
– По просьбе мамы, – сказал он, глядя на меня, – я привез домой из банка наши фамильные драгоценности, и мне не терпится их увидеть. Господи, какая же это тяжесть! Я вез эту шкатулку под мышкой, когда ехал верхом, побоявшись оставить ее вместе с остальным багажом. Я был уверен, что меня непременно ограбят!
– И совершенно не обязательно было везти их самому, – заметила мама. – Ты вполне мог оставить все на попечение своего лакея. Но драгоценности вы, конечно же, увидите прямо сейчас.
Мама сходила к себе за ключами и открыла крышку небольшого ларчика, привезенного Гарри. На трех выдвижных полочках сверкала россыпь фамильного наследства Лейси.
– Вот это Селия получит в день свадьбы, – сказала она, показывая нам золотые кольца и браслеты с бриллиантами, бриллиантовое ожерелье, серьги и тиару.
– Да если она все это наденет, то, боюсь, и на ногах не устоит, – засмеялся Гарри. – Они, должно быть, весят целую тонну. А вы, мама, когда-нибудь все это надевали?
– Боже упаси! – сказала она. – Нет, конечно! После свадьбы мы с вашим отцом лишь один сезон провели в Лондоне, и там я чувствовала себя настолько отставшей от современной
