двадцать пять лет тюрьмы – это минимум четверть жизни, а для эльфа – всего лишь одна двадцатая. Несправедливо ведь, правда?
Поэтому все санкции в Уголовном кодексе предусмотрены для людей, а для остальных рас наказание умножается на определенный коэффициент – пропорционально продолжительности жизни.
Госпожа Громова бросила взгляд на часы и поднялась.
– Алевтина, нам пора. Стэнли, вы можете быть свободны!
– Да, госпожа Громова. – Он отвесил изящный полупоклон.
Стэн красиво двигался – легко, грациозно, но одновременно складывалось впечатление, будто в позвоночник его вставлен железный штырь, настолько ровно он держал спину…
Ночью город казался совсем чужим и незнакомым. За окном демобиля – местной разновидности транспорта, похожего на карету, только без лошадей, – мелькали темные улицы, перекрестки, очертания домов…
Поездка мне нравилась, хотя демобиль ощутимо трясло на ухабах. Еще бы, я же впервые тут куда-то ехала! Из дома господина Мандора я вообще не выходила, а до работы и института добиралась пешком. Это и экономно, и для фигуры полезно.
Теперь я хваталась за специальную ручку на дверце и глазела в окно. Дома виднелись все реже и реже, наконец мы свернули на какую-то проселочную дорогу, потом демобиль фыркнул и наконец остановился.
– Наконец-то приехали! – Госпожа Громова достала зеркальце и поправила шляпку.
– Ага, – согласилась я. Зеркальца у меня не было, а просить у куратора было неловко.
Я неуклюже выбралась из салона. После такой поездки меня все еще немного вело.
Интересно, где мы?
Я огляделась и чуть не присвистнула от удивления.
Кладбище! Обстановка самая пугающая: могилы, венки, оградки, кое-где только покосившиеся надгробия…
А метрах в десяти от нас – пентаграмма, горящая неприятным мертвенно-синюшным светом. Внутри нее вольготно расположились в легких креслицах три странные фигуры.
И все это в призрачном свете полной луны.
– Кто это? – дрожащим голосом спросила я, указав подбородком на пентаграмму.
– Разумеется, зомби, – негромко ответила госпожа Громова. – Собственно, это и есть мои клиенты. Давайте подойдем поближе.
Ой, мама… У меня затряслись коленки, отчаянно захотелось то ли бежать отсюда со всей прыти, то ли зарыться в ближайшую ямку…
Куратор, уже сделавшая несколько шагов к своим «клиентам», наконец заметила, что я за ней не иду.
Обернулась, посмотрела на меня и вздохнула.
– Алевтина, не бойтесь, – сказала она мягко. Так разговаривают с детьми и животными, которые не всегда понимают слова, но очень чувствительны к тону. – Вы здесь в полной безопасности. Будьте добры следовать за мной. Вы ведь не хотите отстать и потеряться?
– Н-нет. – Я сглотнула и замотала головой. – Нет, конечно!
– Тогда
