style="font-size:15px;"> «Стоит, – возразила какая-то часть его души почему-то голосом Аллат. – Потому что всё зло уйдёт, исчезнет в небытии. А всё прекрасное, что мы сотворим, будет жить вечно».
Креон не был уверен в правильности такой позиции, но от этого голоса ему стало легче.
1
Креон ожидал от соседей-стражей определённого, пусть неосознанного, противодействия: заметят же они рано или поздно, что он изменился, да и к повторному визиту Жанны следовало, вероятно, провести какую-никакую «идеологическую подготовку» – правда, не совсем понятно, в чём она должна заключаться: обещать всем царствие небесное? призывать задуматься о своей жизни? пропагандировать погружение в скрытую реальность? – но обитатели подземного храма, казалось, сами слегка изменились. Вероятно, тайная активность Пульса не прошла даром: общество, в последние десятилетия совсем сонное, незаметно оживилось. Стражи без видимой причины вспомнили, что такое беседы и споры, совместные прогулки под самоцветными сводами храмов и работа в архиве, вспомнили даже, что «вампиры» с поверхности земли – вообще-то их родственники. Возобновились дискуссии на тему «что делать?» (раньше все соглашались на том, что для счастья вполне достаточно не делать ничего). Креон со дня на день ждал возвращения Жанны – однако никто так и не объявился.
Поначалу Креон был этому даже рад: он по-прежнему считал, что в бездействии, как ни крути, есть свои несомненные плюсы. Потом он счёл, что подземное общество уже вполне достаточно мобилизовалось, чтобы воспринять новые веяния, откуда бы те ни поступили. Наконец, мелькнула мысль спросить о Жанне у Пульса, но Креон во время «откровения высших миров», помимо собственной прошлой (настоящей? параллельной?) жизни на Бетельгейзе вспомнил и ещё кое-что: альрома были невероятно хитры и замкнуты. Именно поэтому расе кэлюме, обитавшей бок о бок с альрома на протяжении тысячелетий, так и не удалось толком узнать о мистических цветах ничего кроме того, что они готовы служить в качестве транспортного средства.
Таким образом, оставалось только ждать событий, и Пульс, вероятно, сам того не желая, полностью подтвердил мнение Креона об альрома: он ни с того ни с сего вдруг распустился.
Такого не бывало со времён изначальных; во всяком случае, для стражей неожиданное преображение «топливного бака» оказалось самым ярким событием текущей жизни, в которую тут же, впрочем, хлынули прошлые, соседние, высшие и новые; картина мира рассыпалась на множество фрагментов, чтобы сложиться вновь, обрести немыслимый доселе объём и окраситься в устрашающий, но волнующий цвет. В одно незаметное мгновение, когда обитатели подземного храма рассеянно сидели мыслями среди далёких снов, а «вампиры» наверху вообще ни о чём не думали, цветок памяти раскрылся – и все души захватила багряная симфония крови, боли и страха, и страсти к жизни, и света.
7
Ио
