Здание было огромное. Стены его уходили за горизонт, а крыша терялась в облаках.
– И как здесь пройти? – Руслан недовольно глядел вперед.
Со всех сторон к громадному входу спешили различные сущности. Перебирали корнями деревья, огрызаясь и порыкивая шли звери, над головой носился сонм птиц. В самом проходе образовался затор – застрял кит-кашалот. Задние усиленно проталкивали его вперед.
– Эй, поосторожнее! – послышался окрик из-под ног.
– Ой, извините, – Борис замер с поднятой ногой. – Кто здесь?
– Не видишь, что ли!? Глаза разуй! Это я, плесень. Ходют тут всякие, наступают, прохода не дают!
– Не вижу, честно говоря. Слишком уж вы малы.
– Мало того, что чуть не наступил, он еще оскорбляет! – возмутился голос. – Я – мала!? Это хамство! Я буду жаловаться!
– Да не обращай ты внимания, – потянул его за рукав Руслан. – Знаю я таких. Им бы скандал устроить, погоношиться.
Борис осторожно переступил через невидимую плесень, и они двинулись к входу.
– Не толкайтесь! – взывал кто-то на входе, – все успеете, все попадут.
Но голос игнорировали. Всем хотелось пробиться вперед и успеть занять лучшее место. Кита наконец-то протолкнули вовнутрь, вслед за ним хлынул поток.
– Пробьемся! – уверенно скомандовал Руслан, и друзья ринулись на абордаж.
Актовый зал представлял собой амфитеатр, похожий на Колизей, только больше размерами. Акустика была отличная, даже ругань с противоположной стороны доносилась отчетливо. Человеческий сектор, хоть и с трудом, но нашли.
Шум, гам не утихал. Все спешили занять свободные места, кое-где возникали перепалки.
Наконец, затрубили иерихонские трубы. При таком невыносимом гуле невозможно было ни говорить, ни ругаться, потому шум быстро утих.
На арене появились ангел-ведущий и человечек в старомодном сюртуке. Ведущий оповестил:
– Начинаем диспут на тему «Человек – самое совершенное творение на Земле». Сначала с докладом выступит многоуважаемый Чарльз Дарвин, вы его отлично знаете.
Свист и крики прервали слова ангела.
– Да знаем! Достал уже! На мыло!
– Прении после доклада. Уважайте докладчика и аудиторию, – пытался перекричать возгласы ведущий. – Предупреждаю, злостные нарушители будут удаляться из зала, – в воздухе закружились какие-то твари, похожие на гигантских летучих мышей.
– Горгульи! – зашептали в мгновенно притихшем зале.
– А что здесь делают горгульи? – обратился Руслан к Борису. – Ведь они из другой оперы.
– А хрен тут разберешься. Может, привлекли временно для охраны.
На арене появилась трибуна. Дарвин уютно устроился за ней и раскрыл внушительных размеров талмуд. По арене пронесся тихий стон.
– Похоже, доклад затянется надолго, – прошептал Руслан. – Попали!
– Терпи уж, – шикнул Борис, – раз пришли.
Доклад продолжался часа три. Слушатели откровенно игнорировали речь докладчика. Кто-то играл в «дурака». Деревья сонно опустили ветви, изредка роняя листья. Обезьяны усердно выискивали друг у друга насекомых в шерсти. Найденные отчаянно сопротивлялись, негодуя на вселенскую несправедливость, вопили о геноциде и взывали к толерантности, но безжалостно исчезали в пастях. Вокруг кашалота из-за его дурной привычки выпускать фонтан образовалось пустынное пространство. Бык жевал жвачку. Курица сидела на яйцах. Амебы делились. Медведь храпел, ему вторил Руслан. Кот лизал. Что делала в сумраке своего панциря черепаха, было неясно. Запасливая белка, стараясь не шуметь, исподтишка грызла припрятанные за щеками орехи.
Как-то незаметно докладчик закончил свой доклад. В зале продолжалась тишина.
– А теперь приступаем к прениям, – возник слегка припоздавший ведущий, сонно похлопывая глазами. – Есть у кого что сказать по данной теме? Или все согласны?
Трибуны зашевелились в предвкушении начала действа.
– У меня вопрос, – воинственно встряхнул перьями мудрый филин. – Вот докладчик сказал, что человек – самое совершенное творение. Утверждение голословное, спорное, ничем, кроме уверения вышеуказанного субъекта, не подтверждено. Хотелось бы разобраться, насколько это утверждение сопутствует истине.
– Это утверждение доказывается самим человеческим присутствием на земле, его развитой цивилизацией, – ответил Дарвин, поправляя очки. – Ведь больше никакое существо не смогло достичь такой степени развития, как человек.
– Тут
