но шёл неуверенно.
Я тоже, как и все, посмотрел на ветку. Как тот рассмотрел кровь на высоте четырёх метро, непонятно, но она действительно была.
– Ладно, возвращаемся. Информации о сбитом немце не было, но о том, что по нашим тылам гуляет лётчик противника, нашим сообщим, пусть усилят наблюдение, может, где попадётся.
– А это не диверсант? – уточнил я.
– Нет. У тех другие парашюты. Десантные.
Собрав всё, что немец разбросал, мы вернулись к машине, где всё так же работал пост. Кстати, не безрезультатно, когда мы вернулись, нам предъявили задержанных.
Четверо молодых парней в гражданке вызвали подозрение у опытных пограничников. Как у них это получилось, я узнал случайно. Каюсь, подслушал. Всё оказалось просто, след от сапог в пыли был от немецкой подошвы, хотя верх от советского сапога. Сержант, что командовал на посту, это прекрасно знал. Вот их и повязали, выдернув из небольшой толпы беженцев. Документы у них были в порядке, но это уже ничего не значило. По говору поняли, что те или литовцы, или латыши, сами задержанные общаться отказывались.
Кто это точно был, ещё предстояло разбираться, а вот везти их в село, где была комендатура, от которой мы работали, должен был я. Мне дали в сопровождение одного пограничника, так что, выгнав машину из леса, я дождался, когда четвёрку погрузят, сядет охраняющий их погранец, и мы попылили к селу.
Уже скоро должно было стемнеть, но мы успели вернуться в село и выгрузить их у здания милиции. Там их быстро приняли и оформили, парашют тоже пришлось сдать, потом мы заскочили к Васильеву, тому тоже повезло. Трое задержанных было. После этого, уже в полной темноте, покатили обратно к Егорову в лес, как оказалось, пост там был постоянный. То-то у меня лопату взяли, видать, землянку копать собрались.
Кстати, мы Егорову несколько новых приказов привезли. Каких, я не знал, конвоир принял под роспись и передал командиру, но что именно за приказы, я понял сразу. На посту начали останавливать все гражданские машины и после досмотра часть забирали на нужды армии. Ночью была особенно большая работа. Сколько криков возмущённых! Постоянно меня будили.
Утром в два приёма мы все машины, а их набралось двенадцать, отогнали в село и сдали под роспись соответствующему лицу. Сам я перегонами не занимался, отвозил пограничников, что умели водить машины, обратно на пост. Пока эти перегоняли, ещё три появилось, до шести добьют – снова перегоним.
В принципе работа была ненапряжная, я много возился с «Маркизой», доводя её до совершенства. Выкопал рядом противовоздушную щель на всякий случай, у поста были свои, ну и обустраивал потихоньку лагерь. Помимо этого, Егоров, что изредка задумчиво на меня поглядывал, решил, что, если я постоянно с ними, то должен знать хоть что-то, поэтому сержант Ильин из старослужащих, с роскошными будёновскими усами, начал меня учить. Первым делом подобрал четыре единицы разного оружия и заставил разбирать-собирать и чистить. А практическую стрельбу назначили на завтра.
Сами пограничники разделились
