враждебно, чем с интересом. А вот официантка, подававшая им обед, при виде карты как-то напряглась.
Но дядя, всецело занятый собственными планами, ничего не замечал.
– Если в те края кто чужой приедет, его сразу видно. Отцу могли свистнуть его друзья-приятели, чтобы спрятался. А уехала облава – он выходит и живет себе дальше.
Катька досчитала до десяти, чтобы успокоиться. Это не очень помогло, пришлось прибавить еще десяток. Только когда она дошла до тридцати, желание придушить дядю не сходя с места несколько поутихло. В это время как раз кстати подошла официантка, которая ловко убрала со стола грязную посуду. Вместе с посудой она как бы случайно прихватила и карту, но ни Катька, ни дядя, занятые разговором, этого не заметили.
– Я тебя понимаю, – проговорила Катька, когда официантка, наконец, отошла.
Говорить Катя старалась как можно ласковее – все-таки перед ней пожилой человек, к тому же любимый дядя. По совокупности этих двух факторов выходило, что он имеет право на некоторую снисходительность с ее, Катиной, стороны.
Вдохнув и выдохнув, она произнесла уже гораздо мягче:
– Понимаю тебя, дядя: ты хочешь повидать своего отца. Но, дядя Паша, вспомни, сколько тебе лет.
– Я мужчина в самом расцвете сил.
Катьке сейчас было не до шуточек.
– Скажи, какого года рождения твой отец?
– Бабушка говорила – двадцать первого.
– Вот! Даже если он жив, он уже глубокий старик. Но, скорее всего, он давно умер. Так зачем ты туда едешь?
«И меня еще с собой тащишь!» – очень хотелось ей прибавить.
– Катюша, я понимаю, что ты страшишься неизвестности, – миролюбиво произнес дядя. – Конечно, ты недоумеваешь, зачем мы туда едем.
Вот именно!
– Но я так мечтал повидать родные места. И мне хотелось, чтобы рядом со мной в этот момент был не чужой человек. Понимаешь? Кто-то, кому я мог бы передать частичку того тепла, которым мой отец, а твой дед наделил те края. Не знаю, как тебе это объяснить. Своих детей у меня нет. Вот и выходит, что ты, Катюшка, единственная, кому я могу показать ту деревню, тот дом… Ладно, не сам дом, но место, где стоял дом, в котором родился и вырос мой отец. А возможно, что и его отец, и отец его отца, и отец отца…
– Дядя, я все поняла.
Катька на самом деле поняла. Поняла, что она попала.
Если ее дядя заехал в такую даль, назад он уже ни за что не повернет. И ее не отпустит. Поэтому единственный способ покончить со всей этой историей как можно скорее – потакать дяде во всем. Хочет он посмотреть на место, где когда-то жил его отец, – пожалуйста. От нее не убудет, а дядя успокоится. Глядишь, и на самом деле ничего страшного не случится. Съездят они в эту Олеховщину, убедятся, что об их семье там слыхом не слыхивали, и успокоенные вернутся домой. Может быть, даже сегодня. В крайнем случае завтра.
Так думала наивная Катюша, даже не подозревая, что жизнь ее уже круто изменилась и дом, в который она так мечтает вернуться, она увидит ой как нескоро.
Но
