style="font-size:15px;"> Хлопнула дверь. Юрик, отодвинув занавеску, выглянул на улицу. Светило солнце, снега не было и в помине, над сухой землёй ветер гонял белую пыль. У соседнего вагончика стоял грузовик с работающим мотором.
Вода, холодная, как лёд, лилась прямо на пол из крана на батарее. От голода урчало в животе.
Юрик надел телогрейку с меховым воротником, ухватил со стола огрызок хлеба, шагнул к двери и нос к носу столкнулся с вездесущим Глушковым.
– Ну, скоро ты? Зачем полушубок-то надел? Не позорь геологию, практикант!
У самого Глушкова рубаха была распахнута, что называется, до креста, сверху – потёртая кожанка, одежда на все случаи жизни. Жёсткие тёмные волосы, тугими кольцами спадающие на лоб. Лицо в волевых складках было открытым, как, вспомнил Юрик, у артиста Урбанского, но не приветливым. Под глазами тёмные круги. Он, казалось, с неприязнью и раздражением рассматривает Юрика, дескать, присылают тут всяких молокососов, севера не нюхавших, копни их – ничего не умеют, не хотят. Вот и этот…
– Никогда подряд по две ночи не спал, что ли, юноша?
– Почему, приходилось, – равнодушным голосом бывалого полевика соврал Юрик. Внутри у него всё кипело.
– На, ключ держи…
Коммерческий склад был рядом с аэровокзалом. Грузовик упёрся задним бортом в эстакаду, Глушков с ворохом накладных прошёл в темноту склада. Коротаев, Юрик и двое незнакомых парней из кузова потянулись следом. Когда кладовщица показала штабель мучных мешков, Коротаев первым взвалил на себя тяжеленный куль и, согнувшись так, что зад оказался выше головы, мелкими шажками выбежал на эстакаду.
После муки вытаскивали какие-то ящики, складывали в кузов. Когда таскать стало нечего, из склада выскочил Глушков, махнул рукой: «Поехали!» Грузовик рванул с места, так что Юрик еле успел заскочить последним и, если бы не упал на мешки, вывалился бы через задний борт. Коротаев и парни без интереса посмотрели на него и полезли за куревом.
Грузовик вырвался на аэродромную бетонку и помчался к одинокому оранжевому вертолету.
«А где же наш, голубой? – удивился Юрик, оглядывая пустые вертолётные стоянки. – Главный-то, выходит, всё же улетел?».
Брюхо оранжевой «восьмёрки» было распахнуто. На бетоне лежали толстые резиновые шланги с массивными, похожими на пожарные, замками. Тут и технарь появился.
– Задом, задом потихоньку, – крикнул он и, встав на цыпочки, начал крутить хвостовой пропеллер. Тяжело повисшие лопасти большого винта тоже провернулись, так что грузовик смог подъехать прямо к раскрытым створкам.
Начали таскать мешки из кузова в вертолётную утробу. Беспорядочная куча быстро росла и, когда валить стало некуда, Коротаев толкнул Юрика в плечо:
– Туда, студент!
Юрик утёр пот со лба, скинул телагу, – предмет тайной гордости юного покорителя сурового края, – похожую теперь больше на робу мукомола, и забрался в салон. Внутри
