ваши новые изъяны, – шепотом заметила Рианон.
Даже Рон начал ощущать слабое покалывание в коже. Лишь она одна осталась незатронутой. По какой причине она понять не могла. Ведь она говорила с незнакомцем, она прикасалась к нему и даже больше сжимала его руку в своей, но ни ее кожа, ни ее тело не подверглись никаким страшным изменениям. Не было ни боли как от ожога, ни сыпи, она не уменьшалась в размерах и ее глаза не кровоточили, хотя она смотрела на незнакомца дольше и пристальнее всех. Видя то как распухают пальцы и желтеют ногти у Вильгельма, дольше всех продержавшего в руках те кости, она могла бы предположить, что некто под капюшоном был прокаженным, вроде бы тогда все сходилось, становилось понятно, почему он прячет лицо и почему на коже тех, кто трогал его высыпали язвы, но чем тогда объяснить кровоточащие глаза Боба и метаморфозу, происходящую с карликом. Что если условие, поставленное им, нельзя было не выполнить и теперь некая сила заставляет их сдержать слово. Хуже если они уже получили свое наказание и исправить ничего нельзя, лучше, если их всего лишь подгоняют к действию. Во всяком случае, выбора у них не было.
К следующему вечеру они дошли до назначенного места. Рианон уже издалека не понравилась голая долина, над которой в черной высоте реяли какие-то существа похожие на грифонов. Казалось, что здесь прошла чума, потому что все вокруг будто вымерла. Сухая и темная почва под ногами не могла быть плодородной, от нее будто исходили запах тления, смрад и какая-то зараза.
– И тут нам предстоит провести ночь? – Рианон поморщилась.
– Я с тобой, – тут же вызвался Рон, – если боишься спать здесь на голой земле, можешь лечь сверху на меня…
В другой раз такое предложение вызвало бы смешки, но сейчас, когда всех заботила лишь собственное отчаянное положение, никто не обратил внимания.
Рианон ступила вперед и услышала, как что-то хрустнуло под ногой. В похожей на пепел или черный песок земле белели обломки костей. Звериных или человеческих? Она не решалась судить, но невольно оглядывалась, ожидая увидеть рядом и черепа. Возможно, это птицы оставляют здесь загнивать трупы своих жертв, отсюда и кости. Только вот почему они раздробленные?
– Во всяком случае, ни одни стражи порядка сюда не заглянут, – глубокомысленно изрек Рон, оглядывая унылый ландшафт. Можно было подумать, что он старается ободрить всех, но фраза как обычно предназначалась для Рианон. Может потому, что только она одна все еще выказывала желание кого-то слушать. Остальные выглядели чересчур утомленными. Естественно, они ведь все не здоровы. Следовало ожидать, что они все быстро устанут. Им ведь пришлось проделать такой путь. И зачем только она ввязалась в тот дурацкий спор? Чтобы порисоваться перед незнакомцем? Да, кто он вообще такой? Почему она должна была так стараться доказать ему свою смелость, что это толкнуло их всех на безрассудство? Почему она вообще должна была стараться доказать, что она ровня ему, он и сам-то всего лишь паломник? И почему же тогда ее так задела за живое его гордость?
