в своих коммуникативных целях.
Этот момент поначалу использовался милицией для того, чтобы натравливать гопников и люберов на прогрессивную молодежь. Дойти до концерта в неформальном прикиде уже считалось подвигом, потому как прежде, чем попасть в зал, неформалы несколько раз могли попасть в засады и пострадать физически. Помнится, даже в сквере перед Горбунова любера поджидали проходящих одиноких неформалов. Били и раздевали в разное время года.
А первые битвы массированные были в «Резонансе». Тогда был Кот, Гнус, еще были люди. Были мы нарядные. Я еще раздал неформалам игрушечные пистолеты. Вооружил… Туда же спецом нагнали люберов. Милиция стояла там же за железными загорождениями. А Женя Круглый ходил и тыкал самым главным милиционерам дулом игрушечного пистолета в пузы. Они не знали, что им делать, пытались прогнать, а он прикидывался дебилом и отвечал: «Чо? Да? Ага». Такая форма взаимоотношений работает и сейчас. Достал он их тогда конкретно, до судорог. А любера ходили по залу, где выступал «Черный Обелиск» и ненароком всех задевали, пришептывая: «Сейчас, сейчас…». Сережа Мелкий, по простодушию забил какого-то шкафа прямо в зале. Хирурга облепила толпа люберов. А он, как обычно, стал им чего-то объяснять. Его никто не слушает, оскорбляют. А он знай свое гнет. «Да вы поймите. Это так, а это эдак». Все были на взводе, и я ходил всех успокаивал, что, мол, только не в зале. Прокатился слух, что к месту концерта подвозят дополнительные автобусы гопоты. Видимо, решили на корню задавить всю эту неформальную конфорку. И после концерта, от «Резонанса» до метро, был выстроен коридор из милиции, а за ними – море кепок. Нас как колбасу туда пихают, и под таким конвоем сопровождают до метро. А кругом визги «Смерть, смерть!» Настоящая такая провокация. Никто особенно не испугался, но разозлили они нас не тухло. А я тогда, чтобы подбодриться, стал распевать песни Олега Котельникова «Мама умирала тихо» и «Шел я лесом, на опушке залетела пуля в мозг». Олег Евгеньевич тем и крут, что под его песни подростки шли в бой, несмотря на численный перевес. Все были сдавленные, адреналин загашен, осталось только злоба. А последняя песня, когда мы уже ехали по эскалатору вниз, была «Папа у Васи силен в математике», с хоровым припевом «Где это видано, где это слыхано»… И тут такая картина: спускаемся вниз, а там просто вся платформа в кепках, и деваться некуда. Сзади толпа, наверху милиция и гопота, впереди тоже. Тогда в авангарде оказался я, Мелкий, Грюн и Гриша Фары-Гары. Стоят плотные цепи и наматывают шарфы на руки. А до этого как-то все их терпели, потому как прогрессивная молодежь в массе своей была интеллигентная и отчасти вежливая… Выскакиваем на маленькую площадку. Несутся крики «Ага, сейчас мы вас сделаем и сдадим в придачу!» Нормально?
М.Б. Для того периода – да. У этой части населения, как потом выяснилось, было именно «МВДшное» прикрытие и работали они рука об руку с комсюками и милиционерами. Разница была лишь в том, что под личиной «ДНДешников» эта часть населения ездила в столицы,
