темы спустит вам Обком,
А от гостей, от праздников ваш интеллект храня,
Дадим звонок и распорядок дня! —
Ты б согласился?
НЕРЖИН
Не-ет! Свободу замысла утратить? Что вы!
ВАНИН
Ага! А что ж мужик, по-вашему, — корова?
Он — годы, месяцы и сутки —
О чём он думает? Всё о желудке?
А у него от солнца одного горит лицо,
Когда над пахотой о жниве он мечтает?
А он, в саду своём он любит деревцо
За то одно, что яблочки с него снимает?..
Вот мой тебе примерчик с ноготок.
А из таких примерчиков плетётся жизнь, браток.
Кабы не он, не миллион таких «кабы», —
Тогда садись, катай законы классовой борьбы.
Как, полицейские прочтя мои приметы,
Не можешь ты себе лицо моё представить,
Так общества не может Марксов метод
Ни объяснить, ни исчерпать, ни к лучшему направить.
Конечно, Маркс во многом прав.
Но мир взрывать? но взяться пальцами
за эту электрическую ручку?!.. —
Медведь, слышь, тоже костоправ,
Да самоучка.
НЕРЖИН
Гори, моя головушка!.. Я ждал от вас чего угодно,
Но не такого дальнего удара!
Вы так естественно, вы так свободно
Несёте сан и службу комиссара!
ВАНИН
Я? Что же я? Догадкой смутной я живу.
В поток попав однажды, им плыву…
А главное, что лучшего-то я не вижу и не знаю…
Я — колокол: людей, вишь, в церковь я зову,
А сам в ней — не бываю…
НЕРЖИН
(ходит в волнении)
Но как же жить? Но думать что?
ВАНИН
Вот думать-то как раз
Не надо. Есть начальство. Есть приказ.
От думанья никто не потолстел. От думанья сгоришь.
А меньше знаешь — больше спишь.
Приказ! Куда вертят, туда и доворачивай руля.
Прикажут завтра, что земля квадратная, —
Тык-мык — и что же? — дело неприятное —
На митинги! — Товарищи! Квадратная земля!
Твой бывший политрук бойцам в ответ —
Спросили, помнишь, почему, что церкви снова честь? —
«Ошибся я, робятки. Говорил, что Бога нет,
А Бог-то, оказалось, есть…»
(Смеются.)
Быстро входит Майков, за ним Салиев и Замалиев несут большой торт. Обегая их, семенит долговязый чёрный повар в белой шапочке и измятой расстёгнутой солдатской шинели поверх белого передника.
МАЙКОВ
Я в подземелье посажу тебя,
